Е. АГРАРНАЯ СТЕНА (1)

[1] [2] [3] [4]

совхозов и передачи их земли и средств производства арендаторам205.

Михаил Горбачев логичен. Причину кризиса советского хозяйства он видит не в колхозах, но в плохой работе колхозников, за которую они получают гарантированную зарплату. В октябре 1988 г. Горбачев считает, что «главный вопрос состоит в том, чтобы перестать платить незаработанные деньги в колхозах и совхозах». В марте 1989 г. он возвращается к тем, кто «приспособился получать устойчивые доходы вне зависимости от конечных результатов».

Реформа должна, отобрав у колхозников и совхозных рабочих возможность получать деньги за плохую работу, вынудить их взять землю в аренду, оставаясь связанными с колхозами и совхозами. В 1929 г. Сталин закрепостил крестьян, рассчитывая таким образом подчинить государству последний сравнительно независимый класс и обеспечить необходимое количество сельскохозяйственных продуктов. 60 лет спустя, после того, как выяснилось, что колхозники, вместе со всеми другими трудящимися, объявили генеральную забастовку, оказалось необходимым найти новую форму принуждения. Ею оказалась - аренда.

Наиболее убедительным свидетельством порочности аренды в той форме, которую декретирует Указ от 7.5.1989 г., является нежелание советских людей принять этот подарок «перестройки». «А кому она нужна, ваша земля?» - заявляет коренной мужик в ответ на предложение взять землю в аренду. Именно он, честный труженик, - по свидетельству одного из лучших знатоков советской деревни, публициста Ивана Васильева - отказывается брать землю206. Среди 500 специалистов - студентов-заочников курского сельскохозяйственного института только 10% ответили положительно на вопрос: «Вы лично хотели бы взять землю в аренду»? 25% категорически ответили - нет. При опросе 176 председателей колхозов в Курской области только 20% ответили положительно на вопрос: «Верите ли вы в арендные отношения на селе как

[216/217]

в реальный и наиболее правильный путь преобразования сельского хозяйства?»207

Причин нежелания брать землю в аренду много. Напрашивающееся сравнение с реформой Столыпина позволяет легко обнаружить принципиальные различия. В начале века русский крестьянин выходил из общины в капиталистический мир, естественным элементом которого он становился. Советский «фермер» выходит в социалистический мир, ощущающий его как чужеродный элемент. Крестьянин покупал землю и становился ее собственником, колхозник получает землю из рук государства в срочное пользование. Горбачев может сколько угодно заверять, что «мы должны открыть широкую дорогу самым разнообразным формам хозяйствования - и колхозам, и совхозам, и агрофирмам, и агрокомбинатам, и крестьянским и личным подсобным хозяйствам, и агроцехам промышленных, строительных и других неаграрных предприятий, и подсобным промыслам и т. д.»208 Каждому советскому человеку ясно, что равенства быть не может, что в нынешних условиях арендатор, «фермер» будет золушкой. Без оптовой торговли, без рынка, пользуясь только арендованной землей, не имея возможности приобрести необходимые машины, удобрения и т. д. и т. п., «частник» будет всегда нуждаться в поддержке колхоза или совхоза. Они всегда будут его поддерживать, как веревка повешенного.

Есть еще причина. Живет недоверие к власти: сегодня дала, завтра забрала. Журналист, удивлявшийся, что в Прибалтике мало желающих начинать семейное фермерство, очень быстро понял: «Крестьянство хранит не только опыт ведения своего хозяйства, но и опыт раскулачивания, еще кровоточат старые раны, не зарубцевались швы»209. В Прибалтике раны еще свежи, ибо там коллективизация проходила не в 30-е годы как в других республиках, а в конце 40 - начале 50-х годов. Там, где коллективизация прошла железом и кровью полвека назад, остался страшный след. И это, видимо, основная причина неудачи арендного рецепта.

Борис Можаев, известный «деревенский» писатель, автор

[217/218]

повести «Живой» о русском мужике, который хотел уйти из колхоза, признает сегодня: «Дело в том, что у нас перевели крестьян. В колхозах и совхозах не крестьяне, а работники. Они ни за что не отвечают, у них нет хозяйского отношения к земле, к технике, скоту… Ко всему! Для них все чужое, казенное»210. Это - то самое «раскрестьянивание страны», о котором говорит Горбачев. И которое он хочет вылечить арендой.

Борис Можаев знает, что «без возрождения крестьянства, а возродить его могут только аренда и семейные фермы, мы погубим страну». И он знает, что сегодня крестьяне «возрождаться» не хотят, предпочитая знакомую кабалу новой, гораздо более трудной. Сегодня колхозник, не отвечая ни за что, работая, как ему хочется, получает гарантированную зарплату. Он не хочет становиться фермером. Потому, что «новые формы труда… это не капитальные формы. Дело в том, что человек не может трудиться одновременно на двух хозяйствах, в колхозе и в личном»211. Так пишет колхозник писателю Василию Белову. Многие добавляют к этому, что они не нуждаются в деньгах. Ибо на них нечего купить.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.