Солженицын и Сахаров (11)

[1] [2] [3] [4]

литература: две солидных работы на эту тему вышли в свет совсем недавно40. Значительная часть авторов придерживалась версии о том, что Богров убил Столыпина именно как агент охранки, и улик на этот счет более чем достаточно. Другие авторы доказывали, что убийцей Столыпина был революционер, стремившийся отомстить за смерть тысяч молодых революционеров. Короткое расследование показывало, что Богров стал агентом охранки из-за страха перед арестом. В 1911 году он был почти разоблачен своими товарищами, и убийством Столыпина хотел себя реабилитировать. Другой выход по этике революционной молодежи того времени был лишь в самоубийстве. Богров не был религиозен, он думал о карьере, о деньгах и женщинах, но не о судьбах еврейского народа. Об этом он сказал только перед казнью в беседе с раввином. Фраза из этой беседы: - "Передайте евреям, что я не желал причинить им зла, но боролся за благо и счастье еврейского народа", - была естественной в беседе с раввином. Об этом писали в сентябре 1911 года многие газеты, не пытаясь, однако, развивать "еврейскую версию", как это сделал через 60 лет Солженицын. Осуществить задуманное Богрову помогла не "гениальность", о которой пишет Солженицын, а служба в царской охранке; один из высших чинов киевской охранки лично провел его в партер Киевского оперного театра, где в одной из лож был не только Столыпин, но и Николай II. Солженицын и в данном случае подстраивает все события сентября 1911 года под свою субъективную, а во многих отношениях нелепую схему. При этом он просто отбрасывает большую часть наиболее достоверных источников, используя наименее значительные, но подходящие к версии писателя. В истории таким образом можно было бы "доказать" что угодно.

Уже в своей новой книге "Двести лет вместе", возвращаясь к теме убийства Столыпина, Солженицын писал: "От убийства Столыпина жестоко пострадала вся Россия, но не помог Богров и евреям. Кто как, а я ощущаю тут те же великанские шаги Истории, ее поразительные по неожиданности результаты. Богров убил Столыпина, предохраняя киевских евреев от притеснений. Столыпин - и без того был бы вскоре уволен царем, но несомненно был бы снова призван в 1914-1916, и при нем - мы не кончили бы так позорно, ни в войне, ни в революции. Шаг первый: убитый Столыпин - проигранные в войне нервы, и Россия легла под сапоги большевиков. Шаг второй: большевики, при всей их свирепости, оказались много бездарней царского прави

150

тельства, через четверть века быстро отдавали немцам пол-России, в том охвате и Киев. Шаг третий: гитлеровцы легко прошли в Киев и - уничтожили киевское еврейство". В том же Киеве в том же сентябре, только через 30 лет от богровского выстрела"41. "Не рой другому ямы", - замечает Солженицын не без злорадства. Называть все это "отстоянием неискаженной русской истории" нет никаких оснований.

Обо всей советской истории с 1917 по 1991 гг. А. И. Солженицын говорил много, в разных книгах и всегда только в высшей степени негативно. По Солженицыну главной задачей большевиков было планомерное и безжалостное уничтожение русского народа и православия. Я отмечу в этой связи лишь то странное обстоятельство, что Солженицын всегда, и непонятно для чего, преувеличивает численность жертв и потерь. Если погибли от сталинского террора в 30-40-е годы 5 миллионов человек, то Солженицын пишет о 50 миллионах погибших. Если число жертв страшной кампании "расказачивания" на Дону весной 1919 года приблизилось к 50-60 тысячам, то Солженицын уверенно заявляет о расстреле на Дону "по приказу Ленина и Троцкого более 1 миллиона 200 тысяч гражданского казачьего населения"42. Но всего гражданского казачьего населения - с детьми, женщинами и стариками было на Дону в 1918 году 1,5 миллиона человек, остальных российская статистика относила к коренным крестьянам и иногородним. Более чем в 2 раза увеличивает Солженицын и без того огромную цифру боевых потерь Советской армии в Великой Отечественной войне.

Сам Солженицын признает, что он видит в российской истории мало примечательного или достойного патриотической гордости. Подводя итог своей главной работе по истории России, он отмечал: "Краткий и частный обзор русской истории четырех последних веков, сделанный выше в этой статье, мог бы показаться чудовищно пессимистическим, а "петербургский период" несправедливо развенчанным, если бы не нынешнее глухое падение"43. Ссылаясь на мнение русского религиозного философа С. Н. Булгакова (1871-1944), Солженицын заявляет, что именно любовь к России и принадлежность к русской нации дают ему право на "национальное самозаушение", даже на "поношение родины". Этот тезис весьма спорен. К тому же мы видим, что в своих "кратких и частных" очерках по российской истории писатель далеко уходит от исторической реальности, заимствуя свою методологию, а порой и концепции у создателей другого

151

"Краткого курса". Да и чем, собственно, отличается главный тезис всей почти современной идеологии Солженицына: - "Именно православие только оно и истинно" от знаменитого тезиса Ленина: - "Марксистское учение всесильно, потому, что оно верно"?

Александр Солженицын и русские националисты

Неприязнь Солженицына к "февралистам-демократам" или "лжедемократам" хорошо известна. "И вот мы докатились, - писал Солженицын, - до Великой Русской Катастрофы 90-х годов XX века". В нее вплелись все прежние катастрофы столетия, но прибавился и "нынешний удар Доллара по народу в ореоле ликующих, хохочущих нуворишей"44. Но и демократические публицисты и идеологи отвечают Солженицыну нескрываемой неприязнью. По их мнению, это ретроград и лжепророк, взгляды которого пронизаны религиозным обскурантизмом. "Солженицын - это иностранец в своей стране, - писал Михаил Новиков. - Ему чужда новая Россия, похожая сразу и на ненавистный СССР и на нелюбимый Запад"45. "Разберитесь с самим собой, - восклицал бывший поклонник писателя и редактор "Комсомольской правды" Александр Афанасьев. - Вы хотите быть новым Сусловым. Кто Вас собственно вызывал, чтобы вы констатировали мнимую смерть организма еще могучего, способного побороться за свою жизнь. Но вы еще раньше Гайдара стали разрушать Россию"46. "Под внешне благообразным обликом мудрого старца, - утверждал Олег Давыдов, - в Солженицыне живет и другой человек, жестокий и хитрый. Он заносчив, консервативен и вздорен"47. С обеих сторон все это главным образом не доводы, а эмоции.

Нет ничего неожиданного и в решительном осуждении идеологии Солженицына современ-ными коммунистами. еще в середине 1998 года профессор Владимир Юдин из Твери попытался развернуть в одной из коммунистических газет дискуссию на тему: - "Александр Солженицын: наш или не наш?". "Не надо отдавать Солженицына нашим врагам и Западу, - писал В. Юдин, - он писатель-патриот, он болеет за Россию, он - явление глубоко русское, национальное, как магнит притягивающее к себе полярные общественно-политические силы. Да, он лютый враг коммунистов, но очень многие его идеологемы удивительным образом взаимодействуют с национально-патриотическими
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.