Сионистское движение в России (4)

Следует заметить, что профессор Мандельштам, человек преклонного возраста, один из ветеранов Ховевей Цион, делегат Катовицкого съезда и друг Пинскера, испытывал глубокое уважение к значительно более молодому Герцлю. Со времени их встречи на конгрессе между ними завязались узы глубокой, искренней дружбы, продолжавшейся до последнего дня жизни Герцля. В своем фантастическом романе "Альтнойланд" Герцль с большой симпатией придал черты профессора образу врача Эйхенштамма.

Из числа российских сионистов на конгрессе были избраны четыре уполномоченных (они же члены Большого сионистского исполкома) с задачей создать сионистскую организацию в их стране: раввин Ш. Могилевер (Белосток), Я. Ясиновский (Варшава), д-р Я. Бернштейн-Коган (Кишинев) и профессор М. Мандельштам (Киев). (Руководящими органами Всемирной сионистской организации являлись: Конгресс - высшее законодательное учреждение; Малый исполнительный комитет (позднее - Правление) - исполнительный орган; Большой исполнительный комитет (позднее - Исполнит. комитет) - совещательный и контрольный орган. В России члены Большого исполнительного комитета назывались также "уполномоченными". - Прим. ред.)

Герцль поручил д-ру И. Л. Виленскому, делегату из Кременчуга, посетить раввина Могилевера и сообщить ему об избрании. Невзирая на тяжелую болезнь, раввин принял свое назначение. Месяца через три после конгресса уполномоченные собрались в Белостоке вместе с четырьмя приглашенными из различных городов и заложили основы сионистской организации в России. На раввина Могилевера было возложено {60} руководство Духовным центром (Так назывался сионистский религиозный комитет, созданный раввином Могилевером при основании Одесского комитета с задачей функционировать вне рамок Одесского общества. Со временем (1902) из Духовного центра выросла сионистско-религиозная партия Мизрахи (иврит; аббр. от Мерказ Рухани; досл. - духовный центр), д-ру Бернштейн-Когану поручили корреспондентский центр, профессору Мандельштаму - финансовый центр, Ясиновскому - пресс-центр.

Духовный центр Ховевей Цион превратился, таким образом, в Духовный центр сионистов. Собрание единогласно постановило, что работа по заселению Эрец-Исраэль соответствует Базельской программе. Тем самым российские Ховевей Цион соединили свое движение с движением политического сионизма Герцля.

Конгресс вызвал многочисленные отклики в российской печати. В еженедельнике "Восход" "Летописец" дал подробный обзор состоявшихся на конгрессе прений и вынужден был признать, что "сионистский конгресс вызвал общую симпатию - это бесспорный факт". Тем не менее, далее он пишет, что тезисы сионизма должны быть отвергнуты. Докладчики и ораторы конгресса правы, утверждая, что евреи находятся в трудном положении, как материальном, так и правовом, "но сионисты становятся неправы, как только впадают в глубокий пессимизм и провозглашают положение евреев в Европе безнадежным". Поэтому евреям требуется не "политический центр", а просвещение и подъем культурного уровня - и т. д. и т. п. (в духе набивших оскомину утверждений еврейских "просветителей").

6. Сионисты России о Первом конгрессе

Об атмосфере, царившей на конгрессе с момента его открытия и до конца, о впечатлении, которое произвели конгресс и Герцль на делегатов из России, {61} можно судить по отзывам, написанным по горячим следам и позднее - из их мемуаров. Вот некоторые из них.

Лев Яффе: "Я был тогда поклонником Ахад-Гаама. Молодежь дорожила нравственными идеалами, положенными в основу его учения. Мы понимали ценность национального воспитания и обучения народа. И все-таки его сионизма было нам недостаточно. Мы жаждали более масштабных политических горизонтов и более обширного поприща для его Духовного центра.

Нам казалось, что он подрезает наши стремления, не верит в возможность крупных политических достижений и поэтому выдает действительное за необходимое. Герцль выразил наши чаяния и открыл перед нами горизонты, о которых мечталось. Мы шли на конгресс, на встречу с вождем, охваченные предчувствием чуда и праздника. Память о конгрессе сохранилась в нас, как дивный сон нашей весны и юности. Всем, кто в нем участвовал, он осветил их дальнейший жизненный путь, будто они навсегда вдохнули в себя чистейший горный воздух. Один из первых в России Ховевей Цион сказал после закрытия конгресса: "Теперь нам следует уединиться подальше от повседневной суеты и влияния будней, заново переживая воспоминания о конгрессе и питая душу его впечатлениями. Их достаточно, чтобы наполнить жизнь могучим и прекрасным содержанием до конца наших дней".

"...В Базеле мы впервые встретились с Герцлем. Кто-то нас ему представил. Мы увидали его - и тотчас были покорены обаянием его личности. Герцль стал первой любовью нашей юности и большой любовью всей жизни, олицетворением всего высокого и прекрасного, что есть в мире. Его образ и личность наполняли каждый час и миг нашего существования. Еще не видав Герцля, мы его полюбили и уверовали в него всем сердцем. А когда увидели, он пленил нас своей сияющей, гармоничной красотой. Поколению, знакомому с ним только по портретам, не понять этой красоты. Для нас он был не только избранником народа, не только вождем дела {62} всей нашей жизни, не только творцом возрождения народных надежд - он победил нас цельностью своей личности, ибо нам посчастливилось видеть его в полном расцвете отпущенных ему сил. Природа, желая показать, до каких высот может подняться смертный, подарила нам Герцля.

Сионизм был для него не печальной необходимостью, а возвышенным идеалом. Так он однажды и написал, обращаясь к учащейся молодежи: "Я говорил, что сионизм - вечный идеал, и действительно верю, что и после того, как мы унаследуем Эрец-Исраэль, он не перестанет быть идеалом. Сионизм, как я его понимаю, - не только стремление найти еврейскому народу прибежище, но также мечта о духовном и нравственном совершенстве".

Интуитивно мы создали себе смесь из учения Ахад-Гаама и политических идей Герцля, синтез между еврейством и евреями. Это хорошо выразил тогда Менахем Шейнкин: "Если бы Баал-Шем-Тов и Виленский гаон соединились, явился бы Мессия" (Намек на синтез противоположностей: Баал-Шем-Тов - основатель хасидизма, в то время как Виленский гаон возглавлял противников этого движения.).

Эта смесь из учения Ахад-Гаама и идей Герцля все сильнее преобладала в наших мыслях и разговорах. Конгресс стал для нас сплошным радостным и бурным переживанием. Самыми великими минутами были: открытие конгресса, появление Герцля и его речь о еврейской политике, исполненная гениальности и высокой простоты. Еврейский вопрос превратился в сионистский вопрос. Второй момент, который увлек нас до самозабвения, - речь Нордау о положении евреев. Эта речь зажгла всех участников конгресса. Представители крупнейших европейских газет повскакивали с мест, бешено аплодируя и стуча ногами. Кто-то от избытка чувств вскочил на стол. Зангвилль, который поначалу был холоден и полон сомнений, сказал после этого: "Только при помощи такого взрыва можно создать народ".
[1] [2] [3] [4]