Сионистское движение в России (20)

Трумпельдор родился на Кавказе в 1880 году в семье кантониста. С неравноправием евреев он впервые столкнулся, когда после окончания гимназии из-за процентной нормы не был принят в университет. Подготовившись, он экстерном сдал экзамены и получил диплом зубного врача. Тем временем началась русско-японская война. Трумпельдор пошел на фронт, где проявил мужество и отвагу.

В результате ранения во время знаменитой осады японцами Порт-Артура он потерял левую руку. Выйдя из госпиталя, он потребовал, чтобы его снова послали на передовую, и добился этого.

Трумпельдор удостоился высоких боевых наград (Четыре Георгиевских креста два золотых и два медных (по свидетельству Жаботинского, см. "Слово о полку") - Прим. ред.) и офицерского звания - вещь для еврея в царской России небывалая, и после войны был зачислен студентом юридического факультета Петербургского университета.

По своим идейно-политическим воззрениям Трумпельдор был близок к партии русских эсеров, а после революции 1905 года стал активным сионистом и сторонником обновления Эрец-Исраэль путем создания поселений типа коммун (в университете он слушал {332} лекции знаменитого ученого-экономиста Туган-Барановского, автора исследования о поселениях, созданных на социалистических началах). Закончив университет, Трумпельдор уехал в Палестину (1912 г.), где, несмотря на увечье, самоотверженно трудился как сельскохозяйственный рабочий в Мигдале и в Дгании. И вот теперь, с началом мировой войны, его выслали из Страны.

В предисловии к своим воспоминаниям о еврейском легионе ("Слово о полку" на русском языке) Жаботинский замечает, что фактически легион возник в Александрии, в лагерях еврейских беженцев из Палестины, и что решающая роль в его создании принадлежала русскому консулу Петрову и Иосифу Трумпельдору...

Петров узнал, что в лагерях есть несколько сот молодых людей с русским подданством. А поскольку в Египте еще оставались в силе "капитуляции" (отмененные в Турции с началом войны), консул пользовался в отношении подданных своей страны правом экстерриториальности. На этом основании Петров внезапно предъявил английским властям требование - отправить еврейских парней в Россию для прохождения военной службы. Делегация старейшин еврейской общины Александрии, к которой присоединился и Жаботинский, отправилась к английскому губернатору города, и последний пообещал, что этого не сделает. Затем Жаботинский пошел знакомиться с Трумпельдором, которого до этого лично не знал.

Трумпельдор жил на частной квартире, что оказалось возможным благодаря порядочности того же консула Петрова. Когда последнему стало известно, что среди беженцев из Палестины находится бывший русский офицер, потерявший руку в боях за Порт-Артур, он послал к нему вестового с приветствием и уведомлением, что причитающуюся Трумпельдору военную пенсию последний может регулярно получать в консульстве.

Таким образом, Трумпельдор не только не нуждался сам, но еще и помогал другим. Когда Жаботинский изложил ему идею создания еврейской боевой части в рядах {333} британской армии, Трумпельдор без колебаний ее принял. В тот же вечер состоялось собрание Комитета по оказанию помощи беженцам (большинство его участников были выходцами из России - Глускин, Левонтин, агроном Эттингер и другие). Жаботинский и Трумпельдор подняли вопрос об организации еврейского полка, который будет сражаться в составе английской армии в боях за Палестину. Подавляющим большинством голосов комитет это предложение принял.

Неделю спустя комитет созвал собрание молодых беженцев. Собравшимся рассказали о положении и о требовании консула Петрова вернуть их в Россию. Им также было сказано, что, хотя есть основание полагать, что англичане не выполнят это требование русского консула, сидеть неограниченное время в бараках и кормиться из чужой милости тоже невозможно. С другой стороны, нет сомнений, что британские войска рано или поздно двинутся из Египта в Палестину.

Между тем из Яффы все время поступают дурные вести: турки запретили еврейские вывески на улицах, высылают из Страны представителя Сионистской организации д-ра Руппина, несмотря на его германское подданство, арестовали руководителей ишува и заявляют, что после войны окончательно запретят алию. На собрании было принято решение создать еврейский полк, который предложит англичанам свои услуги в боевых действиях в Палестине. Под этим решением подписались около 100 человек.

Через несколько дней делегация комитета, куда вошли Жаботинский и Трумпельдор, была принята генералом Максвеллом, командующим британскими войсками в Египте. Однако его ответ на предложение основать еврейский полк разочаровал участников делегации. Он сказал, что пока ему ничего не известно о подготовке наступления на Палестину и он сомневается, состоится ли оно вообще. Кроме того, по закону он не вправе брать в английские войска иностранных подданных.

Единственное, что генерал мог предложить, - это создать отряд вьючной транспортировки на {334} мулах. Он обещал послать этот отряд на другой турецкий фронт (имелся в виду Галлиполийский полуостров). Было ясно, что в Палестину отряд не направят, и Жаботинский предложил ответить генералу вежливым отказом. Иного мнения придерживался Трумпельдор: как опытный солдат он знал, что на войне нет большой разницы между транспортными и боевыми подразделениями, ведь и без тех и других не обойтись, и солдаты транспортных частей рискуют так же, как и те, что сидят в окопах. Что до фронта, то Трумпельдор полагал, что не суть важно, где именно бить турок - на юге или на севере: с военной точки зрения это всего лишь технический вопрос.

Чтобы освободить Эрец-Исраэль, надо разбить турок, стало быть, - "все фронты ведут в Сион". После заседания комитета, на котором обсуждался этот вопрос, Жаботинский сказал Трумпельдору: "Может быть, вы и правы, но я в такой отряд не пойду". На это Трумпельдор ответил: "А я, пожалуй, пойду". Прощаясь с Трумпельдором накануне своего возвращения в Европу, Жаботинский сказал:

"Иосиф Владимирович, я уезжаю. Если генерал Максвелл переменит свое решение и согласится учредить настоящий боевой полк, я приеду; если нет, поищу других генералов".

Точка зрения Трумпельдора взяла верх в комитете и у добровольцев, и в середине апреля 1915 года, когда Жаботинский уже находился в Италии, он получил от Трумпельдора телеграмму: "Предложение Максвелла принято".

В Александрии был создан еврейский транспортный отряд (Zion Mule Corps Отряд погонщиков мулов.), действовавший на Галлиполийском полуострове. В задачу отряда входило подвозить на мулах питание и боеприпасы на передовую. Это было чрезвычайно опасно, так как отряд все время находился под непрерывным огнем противника. Отряд имел свое знамя с эмблемой в виде щита Давида; во главе отряда был {335} поставлен английский полковник Джон Генри Паттерсон, а Трумпельдора назначили его заместителем, и позднее он дослужился до капитана.

Отряд насчитывал около 600 человек, отличился мужеством и эффективными действиями и потерял несколько десятков убитыми и ранеными. Однако общие операции в Галлиполи оказались неудачными, и после нескольких месяцев боев английские войска отступили. Отряд действовал с апреля 1915 года и был расформирован англичанами (несмотря на все старания Трумпельдора сохранить подразделение) в конце мая 1916 года.

В своей книге о еврейском боевом отряде Жаботинский замечает:

"Я пишу не историю, а личные воспоминания. Сам я в Галлиполи не был. Но одно должен признать: прав был Трумпельдор, а не я. Лишь около 120 из его участников снова попали в солдаты, добрались до Лондона - и из этой группы и вокруг нее там возник тот еврейский легион, который впоследствии, со штыками и пулеметами, принял участие в завоевании Палестины и которому принадлежит ряд могил под знаком щита Давидова на горе Елеонской. Прав был Трумпельдор: хотя победили мы в Иорданской долине, но путь через Галлиполи был правильный путь".

4. Политическая деятельность сионистов в Лондоне

В конце 1914 года Членов и Соколов приехали в Лондон с политической миссией, возложенной на них на заседании Большого исполкома в Копенгагене 3-6 декабря. Однако еще до их приезда в Англию Вейцман, проживавший в Манчестере и преподававший химию в тамошнем университете, развернул пропагандистскую кампанию в пользу сионизма. Он делал это в тесном контакте со своим другом Ахад-Гаамом, который жил тогда в Лондоне. Приехав в Англию, Членов и Соколов присоединились к Вейцману и втроем {336} повели сионистскую политическую работу, прибегая при этом к советам Ахад-Гаама.

Вейцман и Ахад-Гаам верили, что в войне возьмут верх государства Антанты. Не так думали Членов, Усышкин и остальные сионистские лидеры в России, большинство которых полагало, что против могучей Германии этим государствам не устоять. Отсюда сопротивление российских сионистов политической ориентации на Англию, проводимой Вейцманом. Вейцман же считал необходимым установление связей с западными демократиями, потому что был убежден, что судьба сионизма связана именно с ними, а не с Германией. В неоднократно цитировавшейся выше автобиографической книге Вейцман замечает, что Членов с Усышкиным до последнего момента не верили в победу Англии. Членов возвратился в 1915 году в Россию, в то время как Соколов остался в Лондоне и продолжал вместе с Вейцманом бороться за привлечение общественного мнения на сторону сионизма. С этой целью Соколов посетил Париж и Рим и установил в Риме связи с правительственными и католическими кругами.

Вейцман вначале не имел связей среди английских политиков. Первый контакт с министрами ему помог наладить редактор влиятельной либеральной газеты "Манчестер Гардиан" Ч. Ф. Скотт, которого Вейцман сделал сторонником сионизма.

Скотт стал посредником между сионистскими руководителями и людьми, делавшими английскую политику. Он устроил Вейцману встречу с двумя членами британского кабинета: Ллойд-Джорджем и Гербертом Сэмюэлем - со временем первым верховным британским комиссаром в Палестине (1920-1925 гг.). В то время Ллойд-Джордж был министром военного снабжения, Герберт Сэмюэль - министром внутренних дел (Сэмюэль был первым евреем, служившим министром в правительстве Великобритании, поскольку Бенджамин Дизраэли (лорд Биконсфильд), глава английского правительства в эпоху королевы Виктории, не считался евреем: отец крестил его в тринадцатилетнем возрасте.).

Эта встреча {337} показала Вейцману, что Сэмюэль успел самостоятельно сделать выбор в пользу сионизма и начал действовать в этом направлении в правительственных кругах. В этом смысле он отличался от большинства еврейских нотаблей в Англии, закоренелых антисионистов, всячески осложнявших сионистам работу в английских политических кругах.
[1] [2] [3] [4]