Рейс седьмой. Остров Халявин. Бенефис стихиатра (1)

[1] [2] [3] [4]

Описание окружающей обстановки

ИАХ снова развоплотился. За время краткой его отлучки мы успели осознать, что находимся практически в раю: тепло, солнышко ласковое, островок весь зеленый и в цветах, тропическое изобилие, есть даже пальма одна кокосовая; рядом с ней радостно фырчит и прыскает брызгами невесть откуда берущий пресную воду фонтанчик, птички упоенно поют, океан вокруг мирно мурлычет… Даже и «Цинциннат» наш с воткнутым в мель носом, казалось, принял свое положение как естественное и удобное и ничего лучшего не желал.

Чуть осмотревшись, заметили, что колонна с флагом выложена не из ракушечника, как мне сперва показалось, а из маленьких бутылочек из-под спиртного, «мерзавчиков», как их ИАХ называет любовно – в глубоких и многочисленных карманах его всегда водятся такие в количествах, почти достаточных для творческого вдохновения…

– Мы плывем, – вдруг тихо сказал ДС.

– Как плывем?… Куда?… Ой, правда, плывем!.. Медленно, чуть покачиваясь на волнах, островок

удалялся от нашего застрявшего на мели корабля.

– Не волнуйтесь, обратно приплывем, когда надо будет, весло у меня одно есть…

Появившись на сей раз не из воздуха, а из воды, с одного из берегов островка, ИАХ приветственно замахал нам рукой.

– Остров мой плавучий, ребята. Плот он потому как. Рукотворный плотоостров. Соорудил сам из бутылок пластиковых, скотчем скрепил. А почву сюда уж сам Господин Океан нанес да ветра буйные. Влажно, светло, тепло, растет все хорошо…

Описание начала трапезы

Сели в тесный кружок на травяном коврике.

– Милости прошу, угощайтесь, гости дорогие!

Широким хлебосольным жестом ИАХ указал

на пространство меж нами, пространство пустое, без каких-либо иллюзий, чем вызвал естественное молчаливое недоумение и дружное сокращение мышц наших желудков и пищеводов.

– Вас понял, – добавил он после двухсекундной паузы, выдержанной по всем театральным канонам. – Сейчас сделаем. Фаыутицуарфыфюфысиыф!

Никогда не слышал подобного заклинания ни от ИАХ, ни от кого-либо, себя включая, но факт остается, как ИАХ любит говорить, голышом: в сей же миг роскошно накрытая скатерть оказалась меж нами, вся дышащая слюноотделительными ароматами, с икоркой, с лучком, с чесночком, с хренцом, со свежим рыбцом в салате из морской капусты, со всякой снедью… Ну и с сопровожденьицем, как же без этого.

– Пьющих, кроме вашего покорного пациента, как вижу, всего полпроцента, ну ничего, мое дело предложить, ваше – решить, употребить или оставить мне на потом, я человек не настойчивый.

– Иван Афанасич, а как… Как вы это все…

– Сотворяю? А самобранка-то на что?…

– Вы ее этим вот фыфюсиыф вызываете?

– Угадали. Если БуддА не идет к еде, значит, еда попадет к БуддЕ, вот как заклинание сие переводится, но в том фишка, что каждый раз его требуется произносить по-иному, по-новому, по иномирному, каковое посылается свыше…

Я вспомнил о недавней интернетской находке, чьем-то полуплагиате-полупародии – притче о русском буддисте Иване Халявине, и спросил:

– Поговаривают, Иван Афанасич, будто в одной из многочисленных предыдущих жизней вы были китайцем, жили, дескать, в провинции Мандариния, слыли буддийским старателем, медитировали…

– Возможности не исключаю. За бывшие жизни несу всю полноту ответственности, почему и болею острым стихозом в хронической форме, но жив!

Весь век ублажая свое естество,
открыл я великое чудо:
чем меньше блаженства, тем больше его,
блаженней всего – не хотеть ничего,
как нам и советовал Будда.
Но чтобы совсем ничего не хотеть,
придется сначала слегка попотеть:
не сразу пробьешь потолок-то! –
придется ошейник на душу надеть,
придется поесть, а потом похудеть,
как нам и советует доктор.

Это к тому, милые, что пора вкусить – не убойтесь изобилия моего, Бог даст, вылечимся!

Вот что сугубо конфиденциально написал мне тысячу лет назад коллега ваш Авиценна, а я перевел:

Твои болезни лекарю полезны,
а кошельку его вдвойне любезны,
и кто, здоров ли ты, определит,
когда не тело, а душа болит?…
О сколько скуки под небесным кровом!
Как тяжко быть влюбленным и здоровым!
Здоровье, друг мой, праздник не большой –
всего лишь мир меж телом и душой…

Описание некоторых занятии И.Л. Холявино

Закусив по первости, Оля спросила:

– Иван Афанасич, что же вы тут на плотоострове своем делаете, чем занимаетесь?

– Стихиатрией. Стихотерапевтирую себя и народ. Депресняк изгоняю. Дух подымаю.

– Знаем, читаем, усваиваем… Ваши творения уже в поговорки вошли. Вот это, например:

По России ветер дует,
все дороги замело…
Кто не грабит, не ворует,
тому очччень тяжело…

– Иви пво векваму, – вставился я, жуя.

Ради красного словца
раньше гробили отца,
ну а нынче за рекламу
продают родную маму.

– А эсо свусайно не мвафе? – жуя, спросил ДС.

Чтоб башка варила, мало,
надо, чтоб не пригорало.
Мысль любую не забудь
вовремя перевернуть.

– Не отрекаюсь, мое, – признался ИАХ. – На электроплитке сработано. Как-то раз в масленицу в подсобке нашей детсадовской блины пекли с уборщицей Шурой, да заболтались. Блины и сгорели, зато стиховина вышла, народ пользуется.

– И вмвы повзуемся… В вабвоте с пвашивентами – нешпошвредственное вуковошство.

– Иван Афанасич, а вас сюда… что привело? – на необитаемый ваш плотоостров? – спросила Оля.

– Необходимость творческого мирообщения. Остров-то вполне обитаемый, раз тут я нахожусь.

А что барахла маловато, так мне и довольно – ноутбучок вот прихватил на солнечных батарейках, живность кое-какую…

Не берите с собой много вещей.
Путешествуйте налегке.
Ешьте ягоды и орехи, ловите лещей
(вариант: давите клещей)
или плавайте сами, как лещ в реке
(вариант: или тихо сидите,
как клещ в башке).
Чем больше вещей, тем слабей человек,
ведь вещь – это вес, и недаром
доныне сбирает вещички Олег
отмстить неимущим хазарам…

– А одному тут не боязно?

– Бывает, сам себя испужаешься, как умнеть вдруг начнешь некстати. Хуже одной глупой головы может быть только полторы умных, и на сей случай имеется вот такой стихолептик:

Отдаваясь великим делам,
не пили себя пополам,
на куски себя не руби
и в трубу о себе не труби.
Отдаваясь великой любви,
за хвосты себя не лови,
а руби под корень хвосты
и сжигай за собою мосты.

– А это – ваше или народное?

Всякой твари нужен враг,
без врага нельзя никак,
Без любимого врага
жить на свете – на фига?…

– Мое. Рабочее заглавие «Тоска по империализму». Второй вариант – по теще.

– А еще чем тут занимаетесь, Иван Афанасич?

– Себя ищу

– Так вот же он, вы.

– Это не я. Это мое физическое лицо.

– А…
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.