Возвращение со звезд (2)
[1] [2] [3] [4]- Марс?
- Дальше.
- Летаешь?
- Летал.
- А теперь?
- Вернулся.
- Но будешь снова летать?
- Не знаю. Наверное, нет.
Разговор как-то угасал - казалось, она уже немного раскаивалась в своем легкомысленном приглашении и мне хотелось облегчить ее положение,
- Может, я пойду? - спросил я, так и не прикоснувшись к напитку.
- Почему? - удивилась она.
- Мне казалось, что тебе... так будет приятнее.
- Нет, - сказала она, - ты думаешь... нет, отчего же... почему ты не пьешь?
- Я пью.
Это все же было молоко. В такую пору, при таких обстоятельствах! Я был изумлен, и она, наверное, заметила это.
- Что, нe нравится?
- Это... молоко, - проговорил я. Наверно, вид у меня был совершенно идиотский.
- Да нет же! Какое молоко? Это брит... Я вздохнул.
- Слушай, Наис... я, пожалуй, пойду. Правда. Так будет лучше,
- Так зачем же ты пил? - спросила она. Я молча смотрел на нее. Язык не так уж изменился - только я все равно ничего не понимал. Ничего.
Это они изменились.
- Как хочешь, - сказала она наконец. - Я тебя не держу. Но сейчас... - она смутилась. Хлебнула свой лимонад - так я мысленно назвал этот пенистый напиток, - а я опять не знал, что сказать. Как это все было сложно!
- Расскажи о себе, - предложил я, - хочешь?
- Хороню. А потом ты расскажешь?
- Да.
- Я в Кавуте второй год. Последнее время разленилась, не пластовала регулярно и... так как-то. Шестерка у меня неинтересная. По правде говоря, у меня... никого нет. Странно даже...
- Что?
- Что никого нет...
Снова сплошной мрак. О ком она говорила? Кого нет? Родителей? Любовника? Знакомых? Абс был прав - без восьмимесячной подготовки в Адапте я тут ничего нe пойму. Но сейчас мне тем более не хотелось пристыженным возвращаться за парту.
- Ну, а дальше? - спросил я и, вспомнив, что держу в рyкe бокал, снова отпил из него. Ее глаза расширились от изумления. Что-то вроде насмешливой улыбки скользнуло по губам. Она допила свой бокал до дна, протянула руку к пуху, покрывавшему плечи, и разорвала его - не отстегнула, не сняла, а просто разорвала, и выпустила обрывки из пальцев, как ненужный мусор.
- В конце концов мы мало знакомы, - сказала она.
Теперь она, казалось, чувствовала себя свободнее. Улыбалась. Временами она становилась красивой, особенно когда щурила глаза и нижняя губа, поднимаясь, обнажала сверкающие зубы. В лице ее было что-то египетское. Египетская кошка. Очень черные волосы, а когда она сорвала с плеч и груди этот пушистый мех, я увидел, что она совсем не так худа, как мне показалось. Но зачем она это сделала... Это что-нибудь значило?
- Ты собирался рассказывать, - сказала она, глядя на меня поверх бокала.
- Да, - ответил я и почувствовал волнение, будто от моих слов бог весть что зависело. - Я пилот... был пилотом. Последний раз я был здесь... только не пугайся!
- Нет. Говори!
Ее глаза были внимательными и блестящими.
- Сто двадцать семь лет назад. Мне тогда было тридцать. Экспедиция... я был пилотом рейса на Фомальгаут. Это двадцать три световых года. Мы летели туда и обратно, сто двадцать семь лет по земному времени и десять - по бортовому. Мы вернулись четыре дня тому назад... "Прометей" - это мой корабль - остался на Луне. Я прилетел оттуда сегодня. Это все.
Она молча смотрела на меня. Ее губы шевельнулись, раскрылись, снова сжались. Что было в ее глазах? Изумление? Восхищение? Страх?
- Почему ты молчишь? - спросил я. Мне пришлось откашляться.
- Так... Сколько же тебе на самом деле лет? Я заставил себя улыбнуться; улыбка получилась невеселой.
- Что значит - "на самом деле"? Биологических - сорок, а по земным часам сто пятьдесят семь...
Долгое молчание, и вдруг:
- Там были женщины?
- Подожди, - сказал я. - У тебя найдется что-нибудь выпить?
- Что?
- Ну, что-нибудь покрепче, понимаешь. Одурманивающее. Алкоголь... или теперь его уже не пьют?
- Очень редко... - ответила она совсем тихо, словно думая о чем-то другом. Ее руки медленно опустились, коснулись металлической голубизны платья.
- Я тебе дам... Ангеен, хочешь? Ах, ты же не знаешь, что это такое?
- Да. Не знаю, - ответил я с неожиданным ожесточением.
Она подошла к полке и вернулась с маленькой пузатой бутылочкой. Налила. Там был алкоголь - немного - и еще что-то; странный, терпкий аромат.
- Не сердись, - сказал я, выпив бокал, и налил еще один.
- Я не сержусь. Ты не ответил. Может, не хочешь?
- Почему же? Могу ответить. Нас было всего двадцать три человека, на двух кораблях. Второй был "Одиссей". По пять пилотов, остальные - ученые. Не было никаких женщин.
- Почему?
- Из-за детей, - объяснил я. - Нельзя растить детей на таких кораблях, и даже если б можно было, никто бы этого не захотел. До тридцати лет не брали. Нужно окончить два факультета, плюс четыре года тренировки, всего двенадцать лет. Словом, у тридцатилетних женщин обычно уже есть дети. Ну... и другие причины.
- А ты? - спросила она.
- Я был один. Выбирали одиночек. То есть добровольцев.
- И ты хотел...
- Да. Разумеется.
- И ты не...
Она оборвала фразу. Я понял, что она хотела сказать. Я молчал.
- Это, должно быть, жутко... так вернуться, - сказала она почти шепотом. Содрогнулась. И вдруг посмотрела на меня, щеки ее потемнели, это был румянец. - Слушай, то, что я сказала, просто шутка, правда.
- Что мне сто лет?
- Я просто так сказала, ну, чтобы что-нибудь сказать, это совсем не...
- Перестань, - пробормотал я. - Если ты еще станешь извиняться, я и вправду почувствую себя столетним.
Она замолчала. Я заставил себя не смотреть на нее. В глубине комнаты, в той второй, не существующей комнате за стеклом, огромная мужская голова беззвучно пела, я видел дрожащую от напряжения темно-багровую гортань, лоснящиеся щеки, все лицо подрагивало в неслышном ритме.
- Что ты будешь делать? - тихо спросила она.
- Не знаю. Еще не знаю.
- У тебя нет никаких планов?
- Нет. У меня есть немного - такое... ну, премия, понимаешь. За все это время. Когда мы стартовали, в банк положили на мое имя - я даже не знаю, сколько там. Ничего не знаю. Послушай, а что такое Кавут?
- Кавута? - поправила она. - Это... такие курсы, пластование, само по себе ничего особенного, но иногда оттуда можно попасть в реал...
- Постой... так что же ты там, собственно, делаешь?
- Пласт, ну, разве ты не знаешь, что это такое?
- Нет.
- Как бы тебе... чтобы проще, ну, делаю платья, вообще одежду... все...
- Портниха?