I (1)

I

Двадцать лет – изрядный отрезок времени в жизни человека и немалый срок в жизни книги, в особенности книги, посвященной будущему, ибо, как известно, ничто не стареет так быстро, как будущее. Эту его неприятную особенность с особой остротой ощущают футурологи. Подобно тому, как царь Мидас превращал в золото все, к чему прикасался, футурология не попадала ни в одну цель, которую себе намечала. Правда, возникали новые прогнозы, мало известные широкой общественности, но их авторы размышляли над своими давними предсказаниями. Тем самым футурология во вред самой себе подняла вопрос о своей научности, так как науку принято оценивать по тому, насколько ее предсказания согласуются с фактами, а ее силу – по способности учиться на допущенных ошибках.

Я возвращаюсь к «Сумме» не для того, чтобы перечислить содержащиеся в ней удачные догадки, а для того, чтобы подчеркнуть то, что считаю в ней самым важным. Правда, я мог бы привести в подтверждение своего приоритета сопоставление различных дат. Например, я мог бы сообщить, что когда Марвин Минский признал реальным явление «дальнего присутствия человека» и назвал его «телепрезенс», в моей книге это явление называлось «телетаксия», он должен был бы отступить вспять во времени еще дальше, поскольку о «телевизитах» я писал еще в 1951 г. Я мог бы сопоставить дату публикации «Эгоистичного гена» Р. Доукинса с датой выхода моего «Голема»: и в том, и в другом произведении традиционно установившееся отношение между записями наследственности и живыми существами надлежит обратить; примеров такого рода приоритета можно было бы привести гораздо больше, но речь идет не о том.
[1] [2] [3] [4]