VIII (1)

VIII

ФИЛОНУС. В прошлый раз мы говорили о социологических конструкциях, исходя по умолчанию из упрощенного принципа, согласно которому все люди, будучи строительным материалом таких конструкций, характеризуются приблизительно одинаковыми свойствами. Сегодня, отбросив это упрощение, мы рассмотрим некоторые черты, делающие человеческих особей отличными друг от друга. Таким образом, мы рассмотрим качество производного материала общественных систем. Подобное исследование – сродни изучению конструктивного соответствия и прочности материалов, которое проводят обычные конструкторы. Причиной нашей беседы стало твое последнее высказывание, которое было, возможно, не вполне осознанным проявлением sui generis [27] интеллектуального снобизма. В нем ты установил критерий, по которому люди различаются – интеллектуальный уровень, интеллект – и из этого различия сделал выводы, напрашивающиеся как бы сами собой. Ты зашел столь далеко, что почти был склонен отказать в звании человека тем, кто не достиг некоего конкретно не обозначенного уровня мышления.

ГИЛАС. Так ты считаешь, что этот критерий не является как наиболее справедливым, так и наиболее объективным? Не очевидно ли, что свое место в общественной иерархии, должность, профессию каждый должен получать в зависимости от своих способностей, ума и талантов? Разве ты не считаешь, что именно такое состояние было бы оптимальным для каждой общественной системы? И кроме того, не справедливо ли утверждение, что всем своим развитием до настоящего времени человечество обязано тем, кто выделялся своими интеллектуальными способностями, умом? Не является ли вся человеческая культура делом разума и не следует ли ставить ум превыше всего человеческого? Каковы же могут быть, по-твоему, более объективные, более рациональные и справедливые критерии?

ФИЛОНУС. Для начала следовало бы ответить на вопрос, нужны ли вообще такие критерии и такое поведение, чтобы в результате возникла некая иерархия ценностей, согласно которой одних можно признать более, других – менее значимыми, и если так, то для чего нужны подобные критерии? Ты заговорил о различиях, признавая необходимость биологического усовершенствования нашего рода. Это смелая и воодушевляющая идея, но ее невозможно реализовать в будущем, по крайней мере в обозримом будущем, хотя бы ввиду недостатка информации. Поэтому в рамках общественных систем еще очень долго будут существовать как массы людей с обычными способностями, так и очень многочисленные скопления тех, кто не достигнет даже среднего уровня умственного развития. Я не намереваюсь даже обсуждать это утверждение, потому что это истина. Создание же из указанных здесь различий некоей путеводной звезды социологического конструктивизма грозит, если мы этого не предусмотрим, выработкой еще одной теории общественного элитаризма – в данном случае интеллектуального, причем постыдной, а скорее позорной особенностью подобной теории было бы ущемление прав людей нищих духом; и кто знает, не придет ли какой-нибудь фанатик рационализма и почитатель разума в конце концов к радикальной концепции создания лагерей изоляции, а может, и уничтожения для так называемых дураков и кретинов, которые, по твоему утверждению, прямо-таки роятся по белому свету.

ГИЛАС. Я не говорил и даже не думал о подобных методах, Филонус, и ты не имеешь права приписывать мне столь чудовищных измышлений.

ФИЛОНУС. Я не приписываю тебе никаких методов или мыслей, я только довожу до логического конца то, что ты говорил, Гилас. Ты не больше ответственен за приведенные истребительные выводы, чем, допустим, теоретик и философ Ницше за практику фашизма. Раз утверждение биологической реконструкции на сегодняшний день – утопия (а с этим ты, без сомнения, со мною согласишься), твои слова – если, конечно, они не были лишь бессодержательной выборкой, не имеющей каких-либо реальных последствий, – могли бы послужить для теоретических разработок такой сегрегации людей, по которой феодальные критерии рождения, капиталистические – собственности или фашистские – расы заменены критериями интеллектуальных способностей, приводя, таким образом, к провозглашению одних людей лучшими, чем все прочие. Я обязан противодействовать этому как можно более резко, потому что любая социологическая конструкция, любая социальная система, приводящая к возникновению привилегированной элиты, ничего общего не имеет с нашими устремлениями и поисками.

ГИЛАС. Если твое неприятие вызвано причинами эмоционального и морального характера, то оно слабо мотивировано. Скажу больше: оно противоречит объективным фактам, каковыми – ты и сам это признаешь – является существование интеллектуальных различий. Как же ты с ними поступишь?

ФИЛОНУС. Разумеется, мое неприятие проистекает из нравственных предпосылок, потому что, как мы уже отметили, конструкторская деятельность в области социологии подчиняется этическим критериям – ведь строительным материалом для наших систем является человек. А вот то, что я намереваюсь тебе сказать, – это подборка научных тезисов и фактов.

ГИЛАС. Итак, я тебя слушаю. Говори!

ФИЛОНУС. Для начала необходимо определить как можно более конкретно, как обстоят дела с человеческим интеллектом. По поводу того, является ли он врожденным качеством или приобретенным, с давних пор ведутся жаркие споры. И пусть это не по вкусу многочисленным уважающим утопии социалистам, целый ряд исследований, особенно за несколько последних десятилетий, показал следующее: интеллект, то есть (естественно, я не привожу здесь точное определение) высшая умственная способность, при помощи которой человек справляется с жизненными и профессиональными задачами, определяется факторами как наследственного характера, так и среды, при том, что влияние врожденного фактора преобладает. Дифференцирующее влияние фактора среды мы можем – по крайней мере в принципе – не учитывать, чтобы получить картину, обусловленную исключительно наследственным фактором. В обществе с высокой степенью структурной неоднородности, где привилегированные классы затрудняют получение образования людям из низших слоев, среднее интеллектуальное развитие этих последних несколько отстает от умственного уровня правящих классов, в чем проявляется отрицательное влияние фактора среды на умственное развитие дискриминируемых. Однако при дальнейшем развитии демократизации, то есть при создании относительно равного и одинакового жизненного старта для всех членов общества, различия, вызванные действием фактора среды, исчезнут. Предельная точка этого процесса – состояние (собственно нигде еще на земном шаре не достигнутое), когда факторы среды практически перестают влиять на статистическое распределение интеллекта между всеми членами общества.

ГИЛАС. Я не понимаю. Как это, «перестают влиять»?

ФИЛОНУС. Я не говорю, что они перестают влиять вообще, но что не воздействуют на статистическое распределение интеллекта в обществе или, другими словами, перестают быть основой для дифференциации. Когда фактор среды воздействует на всех одинаково, он перестает быть причиной возникновения различий. Там, где доступность образования, науки не затрудняется селекцией по принципу касты или расы, фактор среды – поскольку он для всех одинаковый – мы можем из расчетов исключить. Разумеется, этот фактор по-прежнему действует, но на всех одинаково, и в такой ситуации различия в интеллекте или способностях между людьми вызваны уже только врожденными факторами.
[1] [2] [3] [4]