Рассказ проводника международного вагона скорого поезда Москва – Одесса. о том, что произошло в его вагоне на перегоне Пара – Малый Ярославец. (Рассказан проводником его сменщику, спавшему во время этого происшествия)
[1] [2]Старик смеется.
– Что же вы, – говорит, – о кондуктор, врете, что у меня нет багажа! Посмотрите, пожалуйста, на полки.
Смотрю, а на полках полным-полно багажа. Только что смотрел – ничего не было. И вдруг, на тебе – масса чемоданов, уйма узлов. Я тогда говорю:
– Тут, гражданин пассажир, что-то неладно. Платите поскорее штраф, а затем я на следующей остановке приведу сюда главного кондуктора – пускай разберется. Я что-то перестаю понимать, в чем дело.
Старик опять смеется:
– Какой штраф? За кого платить штраф?
Я тогда стал совсем злой – поворачиваюсь, пальцем показываю на коридор, где стояли эти самые зайцы. А там никого нет! Я нарочно весь вагон обегал, всюду осмотрел. Даже след моих зайцев простыл.
Старик говорит:
– Идите, о кондуктор, ложитесь спать.
Я ему отвечаю:
– Раз я на дежурстве, я не имею права спать.
Старик говорит:
– Ну и лазить ночью в купе вы тоже не имеете права. Идите, пожалуйста. Яблочка хотите на дорогу?
Смотрю, а на столике корзина с фруктами, жареная баранина, пять бутылок нарзана.
Так я и ушел. Ухожу и вижу – старик надо мной смеется и ребятишки тоже надо мной смеются.
Теперь ты понимаешь, Кузьма Егорыч, почему я тебя разбудил? Хочешь, я тебе еще раз дыхну? Нет, я уж обязательно… Что? Пахнет вином? Да ну тебя, Кузьма Егорыч, ведь я даже рюмочки со вчерашнего дня не выкушал! Что говоришь: рюмочки и не выкушал, а стаканчика два выдул? Ай-ай-ай, Кузьма Егорыч! Ха-ха-ха! Ух, уморил? Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Давайте споем-ка песню… Что? Нельзя петь, пассажиров разбудим? А мы тихо…
Ладно, ладно, лягу спать. Я, брат Кузьма Егорыч, человек смирный. Лечь спать? Пожалуйста. С удовольствием лягу. Спокойной ночи, Кузьма Егорыч.
За час до прибытия поезда в Одессу проводник пришел в седьмое купе убирать постели. Хоттабыч его снова угостил яблоками.
– В Москве, наверное, покупали, в гастрономе? – с уважением спросил проводник и спрятал яблоки в карман для своего сынишки. – Редкая в это время года вещь – яблоки, – продолжал он вежливо. – Большое вам мерси, гражданин.
Было очевидно, что он ничегошеньки не помнил о том, что произошло в его вагоне на перегоне Нара – Малый Ярославец.
Когда он покинул купе, Сережа восхищенно крякнул:
– А молодец все-таки Волька!
– Зачем это слово «все-таки», – отозвался Хоттабыч. – Это слово бесспорно излишне в произнесенной тобою, о Сережа, фразе. Волька ибн Алеша явный молодец, и внесенное им тогда предложение достойно всяческих похвал.
Так как читателям нашей повести, возможно, не совсем понятен смысл приведенной только что беседы, спешим разъяснить.
В ту памятную ночь, когда разъяренный и сбитый с толку проводник покинул седьмое купе, Волька, опасаясь, как бы тот не разболтал о происшедшем, обратился к Хоттабычу с вопросом:
– Можешь ли ты сделать так, чтобы этот человек вдруг стал пьяным?
– Это сущий пустяк для меня, о Волька!
– Так сделай это, и как можно скорей! Он тогда завалится спать, а утром проснется и ничего не будет помнить.
– Превосходно, о умница из умниц! – согласился Хоттабыч и махнул рукой.
Это произошло как раз в тот момент, когда потрясенный проводник в последний раз дыхнул в лицо своему сменщику Кузьме Егорычу.
[1] [2]
Добавить комментарий
- Обязательные поля обозначены *.