В начале Второй мировой войны попала в Вильнюс и оставалас">

Пламя под пеплом (15)

[1] [2] [3] [4]

Штаб разделил организацию на группы, которые будут уходить из гетто через короткие промежутки времени. Уход партизанских групп в условиях гетто - всегда нелегок, а теперь - почти невозможен. Гетто закрыто наглухо, окружено караулами литовцев, а внутри охраняется еврейской полицией. В городе уже нет евреев-рабочих, так что появление еврея сразу привлечет внимание. Мы не знаем маршрута. Проводники, прибывшие из Нарочи, ориентируются только в отдаленных от Вильнюса местностях, где уже имеются партизанские базы. Но главной проблемой теперь снова становится оружие. До сих пор все усилия прилагались к тому, чтобы пронести его в гетто, теперь мы бьемся над тем, как его вынести. Выдать его на руки - значит поставить под угрозу и оружие, и бойцов. В случае, если кто-нибудь попадется, нашему делу конец.

Штаб бьется над этим вопросом. Витка Кемпнер отправляется в город. Потемневшие было волосы теперь опять светлые, "арийские". Штаб поручил ей найти надежный маршрут для групп, организовать их уход и переброску оружия.

Чтобы выйти в город, приходится ползти через подземные "малины" и карабкаться по крышам и трубам. Под видом арийки Витка снова одолевает десятки километров в день, изучает дороги, их надежность, возможность по ним пройти. Она часто натыкается на поляков, тычущих в нее пальцами, как на еврейку. Она ходит мимо полицейских участков и германских казарм. Не раз у нее проверяют документы.

Ее донесения позволили штабу организовать операцию и построить ее с учетом реальной обстановки. Дорога найдена. Неподалеку от города Витка обнаружила место, пригодное для сбора групп. Не решена, однако, проблема оружия. Нет шансов вынести его из пределов гетто без того, чтобы не подвергнуть все дело риску провала.

Штаб проводит несколько экспериментов, но неудачно. И когда все возможности окончательно, кажется, исчерпаны, рождается новая идея: оружие провезут... мертвецы.

Из ворот гетто по нескольку раз на день увозят гробы с покойниками. Смертность в последнее время увеличилась, и полицейским с литовцами на воротах уже надоело проверять гробы и заглядывать под каждую крышку, зажимая нос. Миновав ворота, телега с ящиком сворачивает в сторону еврейского кладбища. И стоит ей выехать из гетто, а тяжелым створкам ворот - со скрипом за нею затвориться, как возчик, встрепенувшись на облучке, принимается нахлестывать лошадей...

Оружие доехало при покойнике до кладбища. Здесь уже дожидается Витка. Юный "могильщик", боец ЭФПЕО Иехуда Кушинский заранее вырыл "могилу", и Авраам Роткин закапывает в нее сталь. Ночью сюда придет группа бойцов ЭФПЕО и получит оружие. Отсюда, с этого еврейского кладбища в Заречье, отряд возьмет курс на лес.

Еврейское кладбище давно уже не видывало живого еврея, не слыхивало еврейской речи. Последний раз это было в памятную "ночь желтого шейна": спасшаяся из Понар беременная свалилась здесь в корчах родовых мук и к небесам взлетел писк еврейского младенца, явившегося на свет посреди могил.

14 СЕНТЯБРЯ УТРОМ ГЕНС ПОЛУЧИЛ ПРИКАЗ ЯВИТЬСЯ к начальнику гестапо Нойгебойеру. Вскоре от Деслера узнали, что Генс застрелен. Деслер утверждал также, будто начальник гестапо заявил Генсу, что "в гетто имеется организация евреев-партизан, боровшаяся с нами", и возложил на главу гетто ответственность за сопротивление.

Все ли правда в словах Деслера, мы не знаем. Но смерть начальника гетто безусловно предвещает беду, а возможно, и близкий конец. Генс свое дело сделал, и больше он им не нужен.

Остался Деслер. Опираясь на свои подлые связи с гестапо, он самоуправствовал под боком у Яакова Генса - теперь и он потерял уверенность. Немцы приказали ему занять место Генса и принять дела, но от страха за свою шкуру он бежал из гетто в заранее приготовленное убежище.

Впоследствии партизанка Минна Свирская по заданию командования отряда "Мститель" явилась на тайную квартиру Деслера в пригороде Вильнюса, но ее опередили немцы, которые набрели на его убежище случайно. Деслер получил пулю от своих немецких господ.

Отправка отрядов в лес продолжается. За несколько дней ушло пять групп около 150 человек. Всем им предстоит добраться до Нарочи, в белорусскую бригаду Маркова. Перед ними - долгий трудный путь.

В трудные дни после решения об уходе в лес на улице Страшунь, на баррикаде состоялось заседание хашомеровской ячейки. Постановили, что уйдем последними. Мы хотели пробыть здесь, пока не уйдут все наши. Но в глубине души, пряча эту мысль от самих себя, мы ждали продолжения боя в гетто, который, может быть, окажется неизбежным. Все мы находились на баррикадах - и те, кто уходил, и те, кто оставался. Здесь совершались последние приготовления. Отсюда начинали путь наши ребята, не зная, доведется ли еще свидеться с оставшимися.

С баррикады ушел первый отряд. Его напутствовали слова командира:

"Еще немного, и вы отправляетесь.

В течение двух недель, что мы стояли здесь, на этом последнем рубеже, мы были не слишком щедрыми на слова. Молча мы сжимали холодную сталь, совершая про себя последнюю молитву: пусть враг подойдет к нам, пусть появится перед баррикадой. Выйти к нему навстречу в город нам уже не по силам. Но здесь мы еще способны до конца постоять за себя и за других. Однако властям гетто удалось все-таки убедить немцев, что им не стоит входить в гетто.

Грузовики не катят больше в Понары. Мы знаем - гестаповцам известно про Страшунь 6. И мы понимаем смысл их молчания. Они хотят депортировать евреев так, чтобы это имело вид добровольного отъезда, а уже потом стереть в порошок наши баррикады и нас самих.

Но такого боя не хотим мы!

Мы не желаем погибать за последний в гетто камень, да и не имеем права, ибо выросли и поднялись в бунте и задешево не отдадим жизнь.

Бойцы! Мы покидаем баррикады, так будем бороться в траншеях.

Смотрите - по ту сторону улицы - уже дома без дверей, уже окна, как мертвые глазницы, а толпы на тротуарах не только плачут, они нас жалеют и бросают в нашу сторону жалостливые взгляды. Послушайте их сострадательные разговоры - это о нас, добровольно обрекших себя на смерть.

И этих-то евреев мы любили, ненавидели, боролись, будили их. Но труднее всего вынести эту слепоту, которая поразила их в последнее время. Возможно, однако, что в одном они не ошибаются: Эстония - не Понары! Там ближе до фронта, а значит и до чуда освобождения. И может быть - дай бог, чтобы так было, - дорога теперь не ведет к неизбежной смерти.

А мы - мы уходим туда, где ежедневно гибнут люди в бою, и, быть может, день освобождения встретим не мы, а те, кого сейчас увозят. Но мы боролись не только ради того, чтобы сохранить жизнь, но и за то, чтобы вернуть ей потерянный смысл. И жизнь тех, кто останется, будет освящена этой смертью. Из-под земли к нам несется не дозвучавший до конца крик: не отступитесь! Вспомните: "до последнего дыхания" - так гласило наше первое воззвание. Было это давным-давно. Два года кровавой борьбы прошло с тех пор. Мы не отступимся до последнего дыхания. А быть может - и до рассвета".

Штаб назначил срок выхода последнего отряда. От командования Литовской партизанской бригады поступило распоряжение нашей боевой бригаде сосредоточиться неподалеку от Вильнюса на новой базе, которая послужит очагом партизанских действий в округе. Приказ этот был передан через городское подполье и явился для нас тяжелым ударом: если бы мы его получили за несколько дней до ухода отрядов! (Через несколько недель мы узнали, что этот приказ, роковым образом повлиявший на судьбу наших товарищей, семь дней пролежал в кармане у одного из членов подпольного горкома. Когда он, наконец, спохватился и передал приказ штабу ЭФПЕО, три наших отряда уже находились на пути в Нарочь, а из гетто были депортированы тысячи евреев.).

Новая база была расположена всего в 40 км от Вильнюса. Здесь можно было бы сконцентрировать сотни неорганизованных и безоружных евреев, для которых путь на Нарочь был закрыт. Теперь же большинство членов ЭФПЕО уже находились в Нарочи.

Новое распоряжение вызвало разногласия в штабе. Одни требуют послать последний отряд - вопреки недвусмысленному приказу - в Нарочь на соединение с основными силами бригады, чтобы сформировать там крупное еврейское боевое соединение; другие считают, что отныне наша задача - спасение возможно большего числа евреев, а это осуществимо только в том случае, если база не будет слишком удалена от Вильнюса. Поэтому стоит разделить силы ЭФПЕО.

Такое решение и вынес штаб.

Новая база означает новый маршрут. Штаб посылает Тайбл Гелблюм разведать дорогу и найти в городе проводников. Вместе с Полем Багрянским она уходит из гетто через подземную "малину" и берет направление на Рудницкие леса.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.