Весна на Одере (12)
[1] [2] [3] [4]Поехали. Машина миновала несколько разрушенных деревень, вскоре свернула на узенькую тропинку и затряслась по подмерзшим кочкам поля. Все вокруг грохало и стонало. Пулеметная стрельба раздавалась очень близко.
В ложбинке, возле небольшого, поросшего молодыми елками холма, машина остановилась, офицер спрыгнул, помог Тане выйти и сказал:
- Здесь пойдем пешком.
Они стали подыматься на холм. Впереди и справа рвались снаряды. Вскоре Таня увидела свежевыкопанную траншею, которая вела вверх, к вершине холма.
- Пожалуйте сюда, - пригласил Таню офицер таким жестом, словно он открывал перед нею дверь в театральную ложу.
Она пошла по траншее. Здесь было грязно и мокро. Траншея привела ее к входу в крытый бревнами блиндаж.
В полутемном помещении на полу и у отверстий амбразур сидели люди. Кто-то, совершенно охрипший, разговаривал по телефону.
- Врач прибыл? - спросили из темноты.
- Да.
Открылась деревянная дверка.
- Заходите, Кольцова, - услышала Таня голос командира дивизии.
На столике за перегородкой горела свеча. При ее тусклом свете Таня увидела полковника Воробьева, полулежавшего на топчане. Он протянул ей большую белую руку с засученным рукавом и молодцевато сказал:
- Чур, никому не рассказывать! А то подымут шум, прикажут уйти в тыл. Пустяковая царапина. Посмотрите.
Рана оказалась не такой пустяковой. Немецкая пуля, правда, уже на излете, по-видимому засела пониже сгиба, в мягкой ткани руки.
- Придется отправляться в медсанбат, - решительно сказала Таня.
- Никуда я с НП не пойду.
- Пойдете, товарищ полковник.
- Не пойду. У меня дивизия воюет. Немец напирает. А вы: "Пойдете, пойдете!"
- Если вы не послушаетесь меня, я немедленно сообщу комкору и командарму - и вам прикажут.
Воробьев сказал обиженно:
- А я вам не разрешаю сообщать. В моей дивизии я командир.
- До первого ранения, - возразила Таня. - Раз у вас пуля в руке, командир я.
- А я вас отсюда не выпущу.
- Этого вы не сделаете. У меня раненых много. Не один вы.
Воробьев сказал умоляюще:
- Кольцова, голубушка!.. Я же вас прошу!.. Будьте так добры!.. Разве я улежу в медсанбате!.. Я же не улежу! Делайте операцию здесь. - Он тихо добавил: - В дивизии потери большие...
Таня, поколебавшись, приказала принести воду для мытья рук.
Вокруг засуетились. Таня разложила инструменты и начала оперировать. Комдив не издал ни звука, ни стона. Позвонил телефон. Воробьева вызывал командарм. Он взял трубку здоровой рукой и, морщась от боли, отвечал командарму с напускной бодростью:
- Есть. Сделаю. Будет сделано. Пускаю свой резерв. Все будет в порядке. Отобью.
Когда операция была закончена и повязка наложена, полковник, бледный и вспотевший, откинулся назад на подушку и сказал с ребяческой гордостью:
- Вот какие мы терпеливые! Пограничники! Спасибо, Танечка!.. Смотрите, никому ни-ни!.. Как только мы фрицев раздолбаем, приеду к вам на перевязку. Эй, берегите мне врача! - крикнул он кому-то в другую комнату, - по ходу сообщения ведите!.. Уж ее оперировать тут вовсе некому!
[1] [2] [3] [4]