Глава ХLV. НА СЧЕТЕ «ДЕСЯТЬ»
[1] [2]— Гуляю, — сказал Антон.
Комната начинала вертеться вокруг него. Он зажмурился. Но тогда начинала кружиться зеленая, искристая тьма в глазах.
— Это ты тут живешь? — спросила Груша, осматривая комнату. — Ничего, обстоятельно…
Она подошла к столику:
— Ешь, ешь, ты вон какой плохой стал.
Потом она подсела поближе.
— Тошка!.. — Она стыдливо фыркнула.
— Ну чего?
— А у Насти-то на столике портрет твой вырезанный.
— Ври!
Антон приподнялся. В голове у него зазвенело. Он снова сел, внимательно глядя в лицо Груши. Лицо ее двоилось.
— Стану я врать! — и Груша обидчиво поджала губы.
— Брешешь ты, Груша! — с опаской сказал Антон.
— Разорви меня! Честное комсомольское!
— Ой, Груша, врешь! Я тебя знаю.
Антон повеселел. Он уже видел, что Груша говорит правду.
— Ой, вот дурной, а еще вратарь! Она же по тебе знаешь как!.. Да и ребята, как ты ушел… Ой, Тошка, чего тогда было!..
Она всплеснула руками, придвинулась еще ближе. Она заговорщицки оглянулась и скороговоркой, захлебываясь, шепотом сказала:
— Ой, ты только не болтай им, ладно? Это они сами меня к тебе послали.
— А ты не врешь, Аграфена?
Он хотел привстать, но дурнота схватила его за горло и опрокинула.
— Тошка!.. Ой, мамочка, Тошенька!.. Что это по тебе чернота пошла?
Он больше уже не мог держаться. Он валился. Но, теряя сознание, Антон больше всего боялся, как бы не подумали, что он нарочно…
— Груша, ей-богу! Ну поверь… Нечаянно это… Газ нашел… Насте скажешь. А то подумают еще… Вот ведь какая петрушка, понимаешь… — бормотал он, с трудом выдыхая слова.
Груша стала трясти его за плечи. Она расстегнула ему рубашку. Подбежала к водопроводу, налила в стакан воды. Набрала в рот и, сильно дунув, прыснула в лицо Антону. Но он не шевелился. Она кинулась к двери:
— Граждане, есть тут кто?..
Молчание пустой квартиры испугало ее. Секунду растерянно она стояла, прижав руку к щеке. Потом бросилась из комнаты и скатилась бегом вниз по лестнице, искать телефон.
Щенок встал на задние лапки, дотянулся до стола, принюхался. Пахло сладко и аппетитно. Щенок добрался до торта. Громко стуча обрубком хвоста о спинку стула, он принялся розовым язычком слизывать крем.
[1] [2]