Глава 6. Трусы и крест (5)
На все эти обвинения Березовский неизменно реагировал крайне болезненно, собирал даже пресс-конференции, грозил подать в суд. Однако почему-то не подал.
И публичные эскапады чеченского президента Аслана Масхадова, громогласно заявившего, что Борис Абрамович повинен в организации дагестанской агрессии, он тоже, как ни странно, предпочел проглотить.
…Еще с античных дней существует в юриспруденции такой термин: Qua Prodys? – «Кому выгодно?» Сиречь кому выгодно преступление, тот и подпадает в первую очередь под подозрение.
Если применить эту классическую формулу к нашим событиям, невооруженным глазом видно, что больше всех эта новая кавказская заварушка выгодна была Березовскому.
После изгнания из Совбеза с регулярной частотой заявлял он о том, что ситуация в Чечне с его уходом становится все более взрывоопасной; следовательно, чем раньше его вернут – тем скорее дело пойдет на лад.
(«Сегодня есть очень ограниченное число людей, способных понимать и решать проблемы Северного Кавказа, – громогласно изрекал Березовский, – без ложной скромности отнесу к ним себя».
А вот другая его, столь же скромная цитата:
«Когда я занимался чеченской проблемой или делами Содружества, был реальный прогресс. После моего ухода ситуация, к сожалению, изменилась в худшую сторону».)
Новая война позволяла Березовскому взять реванш, вновь, как и в старые добрые времена, почувствовать себя влиятельной, незаменимой фигурой, с которой придется всерьез считаться.
Во имя собственных амбиций Борис Абрамович готов был идти на любые жертвы, и нередко, кстати, шел.
Когда весной 1999-го в Грозном был похищен полпред российского МВД генерал Шпигун и Сергей Степашин во всеуслышание дал честное слово офицера, что непременно его спасет, Березовский предпочел обречь Шпигуна на верную смерть, только бы не дать Степашину выполнить свое обещание.
«Спецоперация по освобождению Шпигуна была уже подготовлена, – рассказывал мне Степашин через много лет. – Его должны были доставить в Москву 12 июня, в День независимости. Но в последний момент все сорвалось. Как мне докладывали, в дело вмешался Березовский. За то, чтобы не выдавать Шпигуна, бандитам было заплачено 7 миллионов долларов. Позднее это подтвердил и Масхадов. Это был тяжелейший удар по моей репутации, а кроме того, элемент большой политической игры, которая закончилась августом 1999-го».
По иронии судьбы, похищение Шпигуна совпало с вознесением Степашина, – в мае он был назначен премьер-министром и примеривал уже мантию ельцинского наследника. При таком раскладе вызволение генерала превращалось для него в важнейшую политическую акцию.
Под началом Степашина был разработан уже план бомбардировки учебных лагерей боевиков, но вмешательство Березовского свело на нет все его усилия, нанеся непоправимый урон премьерскому реноме.
9 августа Степашин был отправлен в отставку. А сутками раньше боевики вошли в Ботлих; отражать их нападение будет уже новый премьер – Владимир Путин.
…Я заранее предвижу упреки в свой адрес: а почему это автор тычет пальцем в сторону одного только Березовского, тогда как чеченская война играла на руку Путину никак не меньше, – на волне борьбы с терроризмом рейтинг его мгновенно возрос до небес.
На самом деле ответ лежит на поверхности, и дело здесь вовсе не в моем верноподданстве и угодничестве.
Вторжение боевиков готовилось заранее, как минимум с конца весны. Но окончательно с выбором наследника Ельцин определился лишь перед самой степашинской отставкой – в июле – августе. Иными словами, для того чтобы приступать весной к подготовке войны, Путин должен был обладать мистическим даром провидения.
Между прочим, и сам Березовский от подобных обвинений поче– му-то воздерживается, хотя при его патологической, животной просто ненависти к Путину выглядит это довольно странным.
С одной стороны, он без умолку твердит, что все злосчастья, беды, теракты, громкие убийства, случившиеся в России за последние восемь лет, это дело рук Путина и Лубянки. Но как только речь заходит о начале второй чеченской кампании, весь его правдоискательский пыл куда-то улетучивается. (В одном интервью я обнаружил даже такое его поразительное высказывание: «Я не согласен с тем, что война в Чечне стала решающим фактором для Путина».)
Ну и где же, спрашивается, логика?
Лично я вижу здесь одно только более-менее сносное объяснение: Березовский слишком хорошо, доподлинно знает, кто на самом деле помогал бандитам готовить вторжение в Дагестан. И это знает не только он.
В подтверждение означенного тезиса есть смысл привести очередную цитату из показаний одного из руководителей Службы национальной безопасности Чечни и одновременно родного брата ее директора Турпала Мовсаева:
«…в этот период, с 1998 г., брат мой общался с Ахмедом Закаевым и Казбеком Махашевым, которые приезжали к нему домой в Грозный.
Я несколько раз присутствовал на этих встречах, в т. ч. и в июле 1999 г. перед вторжением в Дагестан. На этой встрече Казбек Махашев сообщил, что в августе 1999 г. планируется поход на Дагестан и что с деньгами для финансирования похода помогает Б. Березовский. Также Казбек Махашев сказал, что он в июле месяце встречался с личным помощником Березовского в аэропорту г. Нальчика – грузином по имени Бадри, который привез деньги от Березовского… Также на этой встрече Ахмед Закаев и Казбек Махашев говорили, что полевому командиру Бауди Бакуеву (похитителю Шпигуна и Власова. – Авт. ) Березовский также передал деньги, около 30 миллионов рублей, для участия его боевиков в походе на Дагестан».
Подобных показаний в Генпрокуратуре собрано сегодня с избытком…
$$$
Вторая чеченская война закончилась совсем по другому сценарию, нежели мог представить себе Березовский. Вопреки всем прогнозам, пламя «исламской революции» было погашено в считанные месяцы, так и не успев перекинуться на другие республики Кавказа. Очень скоро российская армия вошла в Чечню, теперь уже – раз и навсегда.
Так закатилась звезда главного специалиста в российско-чеченских отношениях. Договариваться с бандитами было больше не о чем, а главное, незачем…