За нами Москва! (1)

[1] [2] [3] [4]

– Андижанов, чего стоишь? – взводный посмотрел на азербайджанца с вечным взглядом наркомана. – Работать будешь?

– Нэ буду.

– Ты почему товарищей бросил?

– Оны мнэ нэ таварищи, – как обкуренный, проговорил азербайджанец.

– А замерзнуть не боишься?

– Нэт.

На Андижанове была надета короткая, темная шинель и очень узкоушитая шапка, выглаженная по углам так, что казалась квадратной.

Шапка с трудом дергалась на коротко стриженной макушке азербайджанца. Кирзовые сапоги были вычищены до блеска, и двойной скошенный каблук проваливался в снег, как только его владелец делал маленький шаг. Его форма считалась "писком" в армейской моде и означала, что он не готов к какому бы то ни было физическому труду.

Рядом с Андижановым стоял чеченец Мусаев, одетый в нечто подобное.

– Мусаев, и ты работать не будешь?

Глупые вопросы лейтенанта меня уже начали раздражать.

– Товарищ лейтенант, оставьте их в покое. Ребята больные, нездоровые, пусть отдохнут.

– Кто болной? Я болной. Щас ты будэшь болной.

– Отдыхайте, сынки, отдыхайте. Дедушка потрудится, – ответил я, размахиваясь киркой.

– А почему им такие привилегии? – подошел ко мне взводный.

– Хочу посмотреть, на сколько их хватит. На таком морозе, не двигаясь, яйца замерзнут и отвалятся минут через семь. Ну, максимум, через десять.

– Ну-ну… психолог. Но работать все должны. И я…

Я посмотрел лейтенанту в глаза. Наверное, мой взгляд, означавший:

"Ты начальник – делай, как хочешь. Ругайся с ними или не ругайся – не твои проблемы", – был понят взводным, и он, повернувшись, переваливаясь через снежные сугробы, пошел на противоположную сторону копаемого нами участка.

Солдат хватило минут на пять, не больше. Андижанов подскочил к

Абдусаматову и стал вырывать у него лопату.

– Дай мне, дай сюда,- и, схватив инструмент, начал раскидывать снег не хуже снегоуборочной машины. Снежные хлопья полетели во все стороны так, что не оставили сомнений – мороз дошел до самого дорого.

Меньше, чем через двадцать секунд, то же самое проделал и Мусаев, схватив кирку у другого солдата. Мы остановились, наблюдая за работой физически сильных парней.

– Сам зачэм стаишь? Пачэму нэ работаэшь?

– Не могу глаз оторвать. Первый раз вижу, когда ты делом занимаешься, а не "карманным бильярдом" со своими причиндалами.

– Мужики, бросай работу. Картошка приехала.

Для поддержания сил комбат распорядился, чтобы каждый день в одиннадцать часов нам привозили на БМП, командиром которой я являлся, картошку в мундире и горячий чай, что было совсем кстати на холоде.

– Продолжаем, продолжаем работать! – начал через пять минут отгонять нас от горячего термоса Гераничев.

– Товарищ лейтенант, когда человек ест, его даже собака не кусает.

– Вы как разговариваете? Я не собака, я офицер. Выполнять приказ!

Если не будет выполнена норма, то придется вернуться вечером.

Вечером этого дня мне удалось вырваться в часть под предлогом начинающего болеть горла, сославшись на необходимость таблеток. В роте я нашел зеленый шарф, выторговал у каптерщика еще две пары портянок и уговорил фельдшера в санчасти отдать мне все лекарства, которые могли сбить температуру, как-то вылечить простуженное горло и прочие воспалительные процессы полным ходом набиравшие обороты в палаточном городке. Со всем этим скарбом я, как обещал Рожину, вернулся к ужину на место дислокации сборного батальона.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.