Натанович. Дневники 1941-1946 годов (9)

[1] [2] [3] [4]

Написал вчера заказное письмо в Дербент, в которое положил свою фотокарточку.

На пересыльном пункте позавчера никого не застал, а к вчера еще не набралось до ночи 70 человек (меньшую партию не посылают). На Батайск 170 километров за 10 дней пешком. Сегодня, очевидно, отправят. Я поздно вечером вчера все же вернулся на квартиру, хотя и зарегистрировался на пересыльном пункте. Утром выпил 3 стакана горячего молока с хлебом, а только что поел борщ с мясом. Жаль уходить отсюда. Я дал девчонке в благодарность за все бумагу чистую, а дедушке-курцу книгу "Литературные очерки" М. Серебрянского, на курение. Больше ничем мне их не отблагодарить.

27.03.1943

Станица Егорлыцкая.

Вчера опять целый день промучили нас на пересыльном пункте. Несколько раз выводили на построение. Тех, кто ночевал там - заставили работать, так что выиграл тем, что ночевал на квартире вдвойне - и спал хорошо, и питался, и не грузил на голодный желудок овес, как другие десять бойцов. Только к вечеру, когда надо уже было идти, нам дали продовольствие на два дня (300 грамм хлеба, стакана полтора крупы и грамм по 20 масла) и сказали, чтоб двигались. Но мы все же решили отложить на утро наше движение.

Вчера задумал я написать несколько писем, но едва написал (да и то не закончил полностью) письмо маме. Сегодня весь день провел в пути. Писать было некогда.

Две комнаты отвели для ночлега бойцов на пересыльном пункте. 70 человек, конечно, не смогли поместиться там, и часть направилась в поиски квартирного ночлега. Стал и я искать квартиру, но как назло не нашел - всюду отказывали, мотивируя постановлением "Не пускать никого на квартиру без бумажки от коменданта". А заходить далеко от места ночлега команды не хотелось, ибо сбор был назначен на 6 часов. Махнув рукой на ненайденные удобства, вернулся в отведенные нам комнаты и кое-как улегшись на грязном, замусоренном куске незанятого пола, продремал с перебоями ночь. Ноги свешивались у меня над головой, ноги шевелились у моей шеи, ноги толкали меня в спину, в бока, били по ногам. Руки тоже давились отовсюду. Спать, разумеется, спокойно было нельзя.

Утром отправились. Сменял ботинки на валенки, чтобы легче было идти с моей мозолью. Но идти было еще тяжелей, неудобней. На машину не брали. Случайно мне удалось сесть на подводу (одному из всей команды), доехать до станции Трубецкой. На Трубецкой сел на товарный поезд, что обогнал меня еще в пути из Сальска, и попался мне тут, на станции. Этим составом доехал до станции и районного центра Целина, где поезд остановился надолго. Там набрал семечек три кармана - были рассыпаны на станции - сейчас пожарил их. Сел на эшелон, что стоял тут еще со вчера (эшелон с танками) и на нем доехал сюда.

Здесь тоже долго искал квартиру - всюду отвечали надоевшее "У нас есть уже". Причиной всему - отнятие у крестьян излишков хлеба - они теперь не хотят кормить бойцов, как делали раньше. Когда уже сильно утомился - нашел квартиру. Поужинал полмиской картофельного супа с хлебом.

Опять начинают тревожить насекомые.

Утром завтра здесь базар будет - схожу. Поменяю кальсоны на сало и еще на что-нибудь.

28.03.1943

Буханочку хлеба за 15 рублей, булочку за 3 рубля, поллитра кислого молока - вот и все мои покупки. Кальсоны скинул с себя, хотел менять на сало, но давали всего лишь грамм 300-400 - недостаточно.

Хозяйка угостила борщом, хлебом из кукурузы. Остальное ели сами, мне не предложив. Только что закончил письмо маме, начатое еще 26. После базара пошел на почту, слушал сообщения Совинформбюро и передовицу "Правды", посвященную Максиму Горькому. Сегодня день рождения его.

На фронте без существенных перемен.

29.03.1943

Станица Мечетка. От дороги железной она два километра. Вчера вечером прибыл я сюда на машине. Дело так было. Проискав по всему селу сало и не найдя его (немцы, болезни и отчасти сами хозяева, вывели их (свиней) из числа населяющей станицу живности), я уже было собрался уезжать. Но в одной хате, куда я зашел уже просто отдохнуть по пути к железной дороге, меня угостили супом и хлебом, а боец находившийся там, посоветовал мне пойти в рядом стоящую пекарню и там попросить хлеб. У них бывает бракованный и они дают, если просят бойцы. Но здесь ничего не вышло - хлеба не дали. Я пошел на станцию.

Пересекая шоссейную дорогу, я наткнулся на грузовую автомашину, груженную продовольствием для госпиталя. Попросил подвезти. После колебаний долгих (связанных с кражей хлеба и сапогов, с машины таким же случайным пассажиром в чине лейтенанта), шофер согласился меня подвезти. Итак, я приехал в Мечетку - районный центр Ростовской области.

Опять здесь, как и в прочих, ранее посещаемых мною деревнях, долго искал ночлег. Начал с Северной окраины станицы. Нашел. Но вижу, что долго мне здесь не жить - хозяйка скупится. Это главное. Кофем угостила вечером, сказала - вынимай свой хлеб, мой - сырой, недопечёный. Утром ничем не попотчевала. Тогда вынул хлеб, стал есть. Налила полстакана молока, оправдываясь, что корова не доится. Сейчас печет для дочери хлеб и булки. Дочь у нее сидит за работу у немцев официанткой. Она ей носит передачи. Посмотрю, угостит ли меня она, когда напечет булочек.

Только что отсюда уехали две девушки - жители Новочеркасска. Одна из них - учительница. При немцах, когда шла мобилизация девушек для отправки в Германию, они бросили квартиру и переехали недалеко отсюда, на хутор. Сейчас собирались возвращаться в свой город, но слухи о бомбежках напугали их и они решили отложить свои намерения до освобождения Таганрога. Здесь рассказывают, что Таганрог уже несколько раз переходил в наши руки, но наши не закрепились в нем. Это не просто слухи, а рассказы побывавших там шоферов.

В селе еще не был. Сейчас рано, но к 12 часам думаю исследовать его. Исхожу вдоль и поперек, поищу сало, найду лучшую квартиру.

30.03.1943

Мечетка. Нашел квартиру на удивление скоро. Хозяйка говорила, что не трудно пустить переночевать, но трудно кормить. Но я решил, что как-нибудь перебуду, так и заявив хозяйке. Она согласилась пустить.

Вечером на ужин дала суп из молотой кукурузы с картошкой. Сегодня утром - такой же, и немного вареной картошки.

Весь вчерашний день искал редакцию местной газеты, почту, фотографа и сало. Кто ищет - тот всегда найдет. Правильно говорится в песне. Нашел и я. На почте узнал сводку - без изменений на фронтах. В редакции и у фотографа убедился о плохом состоянии дел там. Во первых из-за отсутствия редактора и бумаги, во-вторых, из-за отсутствия материала. В редакции обещали посмотреть стихи неизвестно когда, а фотограф мог сфотографировать только на документы. Я там и там отказался от всяких начинаний.

Сала здесь нигде не было, только в одном месте наткнулся на торговку, видимо владевшую этим базаром. Она отрезала грамм 400, но потом, решив, что и это много, отрезала оттуда кусочек грамм на 100, предложив оставшееся сало в обмен на кальсоны. Мне хотелось ей в это время дать по морде, тем более что она сама говорила, что немцы забирали у крестьян сало, не спрашивая их на то разрешение. А бойца она хотела обсчитать на кусок сала. Но я не стал толковать и взял в обмен на снятые с себя кальсоны 300 грамм сала. 100 грамм я съел еще вчера, остальное оставил - хочу довезти до Ростова на случай голода там.

Когда я шел по направлению в центр отсюда, мне встретилась женщина, несшая два мешка. Оба были тяжелые. Она, перенося на определенное расстояние один, возвращалась за другим. Так у нее уходило много времени и сил. Я вызвался ей помочь. Ей оставалось до дома квартала два-три. Когда я принес ей один мешок - она вынула из мешка хлеб и отрезала мне кусок, грамм на 300.

01.04.1943

Зерноград. Город, или вернее всего - рабочий поселок. В центре остатки былой красоты. Памятник Ленину с отбитой головой. Одно туловище с вытянутой вперед рукой. Я интересовался историей разрушения этого памятника. Жители рассказали, что он был разрушен не сразу. Во время наступления на этом участке, немцы прямо по шоссе двигались дальше, на Мечетку. Там они через много дней после взятия последней впервые показались в Зернограде. Они засели там, где большие дома ровным квадратом обступили памятник. Однажды, очень долго глумившись над образом нашего вождя, обезобразили его памятник. На пьедестале осталась надпись "Ленин". Теперь около разрушенного памятника братские могилы. Вчера вечером, проходя по улицам Зернограда, я увидел там ***

*** желтый лоб, да пара закрытых глаз вырисовывались на белом покрывале, протянутом через весь гроб, в котором покоилось тело. Больше ничего нельзя было видеть. Был выстроен почетный караул. Гроб вынесли, вслед за ним вынесли знамя *** Какой-то старший лейтенант открыл митинг. Он сказал несколько слов об усопшем, из которых я только запомнил, что покойный Герой Советского Союза и фамилия его Долг***, если не ошибаюсь, Сергей Сергеевич. Звание его - старший лейтенант.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.