ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ЛЕКЦИЯ. Развитие либидо и сексуальная организация (1)

[1] [2] [3] [4]

ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ЛЕКЦИЯ. Развитие либидо и сексуальная организация

Уважаемые господа! Я нахожусь под впечатлением, что мне не вполне удалось убедительно разъяснить вам значение извращений для нашего представления о сексуальности. Поэтому я хотел бы, насколько могу, исправить и дополнить изложенное.

Дело обстоит вовсе не так, как будто только извращения вынудили нас к тому изменению понятия сексуальности, которое вызвало столь резкий протест. Еще больше способствовало этому изучение детской сексуальности, а совпадение обоих явлений стало для нас решающим. Но проявления детской сексуальности, как бы они ни были очевидны в более позднем детстве, кажется, исчезают в неопределенности по мере приближения к их начальным стадиям. Тот, кто не хочет обращать внимания на историю развития и аналитическую связь, будет оспаривать их сексуальный и признавать вместо него какой нибудь недифференцированный характер. Не забывайте, что в настоящее время мы еще не имеем общепринятого признака сексуальной природы какого то процесса, кроме опять таки принадлежности к функции продолжения рода, но его мы считаем слишком узким. Биологические критерии, вроде предложенных В. Флиссом (1906) периодов в 23 и 28 дней, еще очень спорны; химические особенности сексуальных процессов, которые мы можем лишь предполагать, еще только ждут своего открытия. Сексуальные извращения взрослых, напротив, являются чем то ощутимым и недвусмысленным. Как показывает уже их общепризнанное название, они, несомненно, относятся к сексуальному. Пусть их называют признаком дегенерации или как угодно иначе, еще никто не находил в себе решимости отнести их к чему нибудь другому, а не к феноменам сексуальной жизни. Только они дают нам право утверждать, что сексуальность и продолжение рода не совпадают, потому что очевидно, что все они отказываются от цели продолжения рода.

Я вижу здесь одну небезынтересную параллель. В то время как для большинства «сознательное» и «психическое» было тем же самым, мы были вынуждены расширить понятие «психическое» и признать психическое, которое не сознательно. И совершенно аналогично другие объявляют идентичным «сексуальное» и «относящееся к продолжению рода» – или, если хотите выразиться короче, «генитальное», – в то время как мы не можем не признать «сексуального», которое не «генитально», и не имеет ничего общего с продолжением рода. Это только формальное сходство, однако оно имеет более глубокое основание.

Но если существование сексуальных извращений является в этом вопросе таким убедительным доказательством, почему оно раньше не оказало своего действия и не решило этот вопрос? Я, право, не могу сказать. Мне кажется, дело в том, что к сексуальным извращениям имеется совершенно особое отношение, которое распространяется на теорию и также мешает их научной оценке. Как будто никто не может забыть, что они не только что то отвратительное, но и чудовищное, опасное, как будто их считают соблазнительными и в глубине души вынуждены побороть тайную зависть к тем, кто ими наслаждается, подобно тому как в известной пародии на Тангейзера карающий ландграф сознается: …В гроте Венеры забыл он честь и долг!

– Странно, что с нашим братом этого не случается.

В действительности же извращенные скорее жалкие существа, очень дорого расплачивающиеся за свое трудно достижимое удовлетворение.

То обстоятельство, что акт извращенного удовлетворения в большинстве случаев все же заканчивается полным оргазмом и выделением половых продуктов, делает извращенную деятельность несомненно сексуальной, несмотря на всю странность объекта и целей. Но это, разумеется, только следствие того, что эти лица – взрослые; у ребенка оргазм и половые выделения невозможны, они заменяются намеками, которые опять таки не признаются несомненно сексуальными. Чтобы дополнить оценку сексуальных извращений, я должен кое что добавить. Как они ни опорочены, как резко ни противопоставляются нормальной сексуальной деятельности, простое наблюдение показывает, что та или иная извращенная черта почти всегда имеется в сексуальной жизни нормальных людей. Даже поцелуй может по праву называться извращенным актом, потому что он состоит в соединении двух эрогенных зон рта вместо двух гениталий. Но никто не отказывается от него как от извращения, напротив, на сцене он допускается как смягченный намек на половой акт. Но как раз поцелуй может стать и полным извращением, а именно тогда, когда он так интенсивен, что непосредственно сопровождается выделением из гениталий и оргазмом, что бывает не так уж редко. Впрочем, можно наблюдать, что для одного непременными условиями сексуального наслаждения являются ощупывание и разглядывание объекта, а другой в порыве сексуального возбуждения щипает или кусает, что самое большое возбуждение у любящего не всегда вызывают гениталии, а какая нибудь другая часть тела объекта и тому подобное в большом разнообразии. Не имеет никакого смысла выделять лиц с некоторыми такими чертами из ряда нормальных и причислять их к извращенным, больше того, все яснее понимаешь, что сущность извращений состоит не в отступлении от сексуальной цели, не в замене гениталий, даже не всегда в изменении объекта, а только в исключительности, с которой совершаются эти отступления, из за которых отставляется сам половой акт, служащий продолжению рода. Поскольку извращенные действия включаются в совершение нормального полового акта как подготовительные или усиливающие его, они, собственно, перестают быть извращенными. Конечно, благодаря фактам такого рода пропасть между нормальной и извращенной сексуальностью сильно уменьшается. Напрашивается естественный вывод, что нормальная сексуальность происходит из чего то, что существовало до нее, исключая как непригодные одни стремления и объединяя другие с тем, чтобы подчинить их новой цеди продолжения рода.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.