VI. Работа сновидения (2)

«Какой абсурд, ведь это же невозможно!»

«Да, если бы только можно было всегда правильно толковать, сновидения – вот как ты здесь только что!» – заметил другой.

«Это, правда, совсем не легко, но при некотором внимании сам грезящий человек мог бы всегда толковать свои сновидения. Почему это нам не всегда удается? В ваших сновидениях есть всегда что-то скрытое, поэтому-то ваши сновидения и кажутся часто лишенными смысла, а иногда даже и совершенно нелепыми и абсурдными. В основе своей, однако, они совершенно не таковы; они не могут быть бессмысленными уже по одному тому, что ведь бодрствует и грезит всегда тот же самый человек».

Каким образом согласуются между собою моменты смещения, сгущения и детерминирования при образовании сновидения, какой из этих факторов играет первенствующую и какой второстепенную роль, мы увидим в дальнейшем изложении. Пока же в качестве второго условия, которому должны удовлетворять элементы, включаемые в сновидение, мы можем установить то, что они должны быть устраняемы от цензуры.

в) Средства изображения в сновидений.

Помимо обоих моментов процесса сгущения и процесса смещения, которые мы установили при превращении скрытого содержания сновидения в явное, мы столкнемся сейчас с двумя дальнейшими условиями, оказывающими несомненное влияние на подбор материала сновидения. Предварительно, однако, рискуя даже отклониться от намеченного нами пути, необходимо бросить взгляд на процесс толкования сновидений. Я не отрицаю того, что лучше и целесообразнее всего было бы взять за образец какое-либо сновидение, дать его толкование так же, как я сделал во второй главе со сновидением об инъекции Ирме, сопоставить затем обнаруженные нами скрытые мысли и обратным путем составить из них сновидение, короче говоря, дополнить анализ сновидений синтезом их. Эту работу я, действительно, проделал на нескольких примерах; я не мог, однако, опубликовать ее здесь, так как этому препятствуют разного рода соображения, легко понятные каждому вдумчивому читателю. При анализе сновидения соображения эти играют не столь видную роль, так как анализ может быть не вполне исчерпывающим и сохранять при этом свою ценность: ему достаточно хотя бы в незначительной степени проникнуть хитросплетения сновидения. Синтез для полного доказательства должен быть непременно исчерпывающим. Однако исчерпывающий синтез я могу дать лишь относительно сновидений тех лиц, которые совершенно незнакомы читающей публике. Так как, однако, в моем распоряжении имеются лишь сновидения моих пациентов-невротиков, то, я должен отложить такой синтез их сновидений до тех пор, пока я не сумею довести психологического толкования неврозов до полной их связи с нашей темой. Исчерпывающий анализ и синтез двух сновидении я произвел в моем «Отрывке анализа истерии» (1905 г.).

Из моих попыток синтетически образовать сновидение из мыслей, лежащих в основе его, я знаю, что материал, получающийся при толковании, обладает различной ценностью. Одну часть его образуют существенные мысли, которые, таким образом, вполне замещают собою сновидение и могли бы служить его полной заменою, если бы для сновидения не существовало цензуры; другую часть можно объединить под названием коллатеральных мыслей;[98] в целом они представляют собою пути, по которым реальное желание, проистекающее из мысли, переносится в желание, имеющееся в наличии в сновидении. Одна часть этих коллатеральных мыслей состоит из связей с действительными мыслями; соединения эти в сновидении имеют схематический вид и соответствуют смещениям от существенного к второстепенному. Другая часть обнимает собою мысли, которые связуются между собою при помощи этих второстепенных элементов, получивших значение благодаря смещению, и включаются в содержание сновидения. Третья часть содержит, наконец, мысли и соединения их, при помощи которых мы при толковании сновидения от содержания его приходим к средним коллатеральным и которые вовсе не все должны участвовать в образовании сновидения.

Нас интересуют здесь исключительно существенные мысли, скрывающиеся за сновидением. Они представляют собою большей частью комплекс мыслей и воспоминаний со всеми особенностями мышления, знакомыми нам по бодрствующему состоянию. Нередко эти мысли исходят не из одного центра, но все они имеют точки соприкосновения; почти всегда подле одного ряда мыслей находится противоположный ему, связанный с ним при помощи ассоциации по контрасту.

Отдельные части этого сложного целого находятся, разумеется, в самом разнообразном логическом соотношении друг с другом. Они образуют передний и задний план, отклонения и дополнения, условия, аргументы и возражения. Когда вся масса этих мыслей подвергается влиянию деятельности сновидения, причем отдельные части ее раздробляются, расчленяются и потом снова сплачиваются воедино, то возникает вопрос, что же происходит с логической связью, имевшейся в наличии в этом сложном целом. Каким образом образуются во сне все эти «если», «потому что», «подобно тому как», «несмотря на то, что», «или – или» и все другие союзные речения, без которых мы не можем представить себе ни одного предложения, ни одной связной фразы?

На этот вопрос приходится ответить прежде всего, что сновидение не располагает средствами для изображения этих логических связей между мыслями. Большей частью анализ оставляет в стороне эти союзные речения и подвергает переработке лишь объективное содержание этих мыслей. Толкование должно затем снова восстановить эту связь, уничтоженную деятельностью сновидения.

Отсутствие у сновидения способности к выражению этой связи объясняется, очевидно, самою сущностью психического материала. Аналогичное ограничение претерпевают и изобразительные искусства, живопись и скульптура, по сравнению с поэзией, средствами выражения которой служат слова; и здесь причина отсутствия этой способности лежит в материале, при помощи которого оба искусства стремятся вообще к воплощению чего-либо. До тех пор пока живопись не достигла понимания своих законов, она старалась устранить этот дефект. На древних портретах люди изображались с запиской в руках, на которой было написано то, что тщетно старался изобразить художник.

Быть может, здесь мне сделают возражение, которое будет оспаривать необходимость отказа сновидения от изображения логической связи. Есть ведь много сновидений, в которых совершаются самые сложные умственные операции, в которых мы находим аргументации и противоречия, сравнения и связи, – совсем как в бодрствующем мышлении. Но это только иллюзия. Подвергнув такое сновидение толкованию, мы увидим, что все это лишь материал сновидения, а не изображение интеллекту альной работы в нем. Мнимое мышление в сновидении передает лишь содержание мыслей, о не их взаимную связь, в установлении которой состоит мышление. Я приведу примеры этому. Легче всего констатировать, однако, что все разговоры, диалоги и речи, наблюдающиеся в сновидениях, представляют собою неизмененные или чрезвычайно мало измененные воспроизведения разговоров и диалогов, имеющихся в наличии в воспоминаниях спящего. Разговор – зачастую лишь указание на событие, запечатленное в мыслях, скрывающихся за сновидением. Смысл же сновидения совершенно иной.

Я не буду возражать против того, что в образовании сновидения принимает участие и критическое мышление, попросту воспроизводящее материал из мыслей. Влияние этого фактора я выясню лишь в конце нашего изложения. Мы увидим тогда, что эта работа мышления вызывается не мыслями, скрывающимися за сновидением, а самим в известном смысле уже готовым сновидением.

Мы видим, таким образом, что логическая связь между мыслями не находит себе особого выражения в сновидении. Так, например, где в сновидении имеется противоречие, там на самом деле имеется либо противоречие против всего сновидения, либо же противоречие в содержании каких-либо мыслей; противоречию между мыслями, скрывающимися за сновидением, соответствует противоречие в сновидении лишь в чрезвычайно скрыто переданной форме.

Подобно тому, однако, как и живописи удалось выразить речь изображаемого лица и его чувства иначе, чем при помощи записки, так и сновидение нашло возможность воспроизводить некоторую связь между своими мыслями через посредство соответствующей модификации своего своеобразного изображения. Мы можем наблюдать, что различные сновидения различным образом поступают при этом; в то время как одно сновидение проходит мимо логической структуры своего материала, другое старается по возможности воспроизвести и ее. Сновидение отдаляется в этом более или менее от предоставляемого ему для обработки текста. Аналогичным образом поступает, впрочем, сновидение и с временной связью мыслей, скрывающихся за ним, когда такая связь создается в бессознательном.
[1] [2] [3] [4]