Дневник Анны Франк (11)
[1] [2] [3] [4]По-моему, его ошеломило то, что я оказалась не эдакой легкомысленной Анной, а таким же мечтательным существом, как он сам, и с не меньшим числом проблем!
Вчера после мытья посуды я ждала, что он позовет меня наверх. Но он ничего не сказал. Я ушла к себе, а он спустился вниз, чтобы позвать Дюсселя слушать радио, потом возился в ванной и, так и не дождавшись Дюсселя, ушел наверх. Я слышала, как он сначала все ходил по комнате, и довольно рано лег спать.
Я была очень неспокойной весь вечер, то и дело бежала в ванную, чтобы сполоснуть лицо холодной водой. То бралась за чтение, то проваливалась в мечты, смотрела на часы, ждала, ждала, ждала и прислушивалась, что делает он. Когда я услышала, что он лег, то почувствовала себя бесконечно усталой.
Сегодня вечером мне надо купаться, а что будет завтра? И еще так долго ждать!
Анна Франк.
Мой ответ Марго:
Милая Марго,
Сейчас самое лучшее для меня — это ждать. Думаю, что очень скоро между мной и Петером решится: будет ли все по старому или иначе. Я сама не знаю и не загадываю. Но в одном уверена: если мы заключим дружбу, я расскажу ему, что ты тоже очень его любишь и всегда готова ему помочь. Ты, конечно, против, но меня это не волнует. Что Петер думает о тебе, не знаю, но обязательно спрошу его об этом. Конечно, плохих мыслей у него не может быть, наоборот! Зайди спокойно на чердак, когда мы там вдвоем, ты точно не помешаешь, потому что у нас с ним молчаливый договор: откровенные разговоры только вечером, в темноте.
Будь сильной. Я тоже стараюсь, хотя это не всегда легко, твое время придет скорее, чем ты думаешь.
Твоя Анна.
Четверг, 23 марта 1944 г.
Дорогая Китти,
Практические проблемы более или менее разрешились. Наших поставщиков карточек освободили из тюрьмы — к счастью!
Мип со вчерашнего дня снова с нами, но ее супруг заболел: озноб, температура, в общем, типичные симптомы гриппа. Беп лучше, хотя еще кашляет, а Кляйману долго придется сидеть дома.
Вчера недалеко от нас сбили самолет. Летчики спаслись, выпрыгнув с парашютами, а сам самолет упал на школу, где в тот момент не было детей.
Последствия: небольшой пожар и несколько жертв. Немцы пытались еще стрелять в спускавшихся летчиков, наблюдавшие за этим амстердамцы были в ярости от такого низкого поступка. Мы, точнее наши дамы, перепугались до смерти. Я не выношу стрельбу.
Теперь о себе. Когда я вчера пришла к Петеру, то наш разговор каким-то образом перешел на тему секса. Я уже давно собиралась спросить его о некоторых вещах — он много знает. Он был очень удивлен, когда я сказала, что взрослые ни мне, ни Марго ничего не объяснили. Я много говорила о себе, Марго, маме и папе и призналась, что в последнее время не решаюсь задавать интимных вопросов. Петер предложил тогда просветить меня, за что я была благодарна. Он объяснил, как нужно предохраняться, после чего я решилась спросить: как мальчики замечают, что они стали взрослыми. Он сказал, что подумает об этом и расскажет мне вечером. Я передала ему историю Джекки и сказала, что девочки беспомощны перед сильными парнями. "Ну, меня-то ты можешь не бояться", — ответил он.
Вечером, когда я пришла, он объяснил мне — о мальчиках. Я себя чувствовала немного неловко, но все же хорошо, что мы поговорили об этом. Ни с одним другим мальчиком я не могла бы обсуждать такие интимные вопросы, так же, как и он — с другой девочкой. Он снова рассказал мне о предохранении.
А вечером мы с Марго болтали в ванной о Браме и Трейс.
Утром произошел неприятный эпизод. После завтрака Петер жестом позвал меня наверх. "Ты, однако, сыграла со мной злую шутку, — сказал он, — я слышал, как ты вчера секретничала с Марго. Почему бы не развлечь ее тем, что ты узнала от Петера!".
Я была потрясена и всеми силами попыталась убедить его, что он заблуждается. Его можно понять: откровенность далась ему, конечно, нелегко, а теперь он решил, что я ею так воспользовалась…
"О нет, Петер, — сказала я, — так низко я бы никогда не поступила. Я пообещала молчать об этом и сдержу обещание. Притворяться, разыгрывать доверие, а потом предавать — это совсем не смешно, а просто скверно. Я ничего не рассказала, веришь мне?".
Он убедил меня, что верит, но я должна еще раз поговорить с ним. Целый день только об этом и думаю. Хорошо хоть, что он сразу выложил, что у него на душе, представляю, каково было бы терзаться подозрениями и молчать. Милый Петер!
Теперь я должна и буду все ему рассказывать!
Анна.
Пятница, 24 марта 1944 г.
Дорогая Китти,
Часто по вечерам я поднимаюсь наверх, чтобы в комнатке Петера вдохнуть свежего вечернего воздуха. В темноте гораздо легче начинаешь серьезный разговор, чем когда солнце светит тебе в лицо. Уютно сидеть рядом с ним на стуле и смотреть в окно. Ван Дааны и Дюссель изощрятся в колкостях, когда видят, что я собираюсь на чердак. Например, "Аннина вторая родина", "Будь осторожна с мужчинами" или "Вечером в темноте принимать юную даму?". Петеру на удивление удается сохранять присутствие духа при подобных замечаниях.
Маму, кстати, тоже мучает любопытство, и она непременно спросила бы, о чем же мы с Петером беседуем, если бы не боялась, что я решительно откажусь отвечать. Петер уверяет, что взрослые просто нам завидуют, потому что мы молоды и игнорируем их мнение.
Иногда Петер приходит за мной вниз, но мне тогда всегда неловко: он, хоть и настроен твердо, но ужасно краснеет и путается в словах. Как я рада, что почти никогда не краснею: это, по-моему, приносит кучу неудобств.
Очень жаль, что Марго сидит внизу, в то время как я у Петера. Но поделать с этим ничего нельзя. Конечно, она может подняться к нам наверх, но непременно почувствует себя лишней — пятым колесом в телеге. Все только и говорят, что о нашей внезапной дружбе. Уж не знаю, сколько раз за столом обсуждались возможные свадьбы в Убежище на тот случай, если война продлится еще пять лет. Ну, а как мы относимся к этому пустословию?
Нас оно мало трогает, ведь все это чепуха. Неужели мои родители забыли свою собственную юность? Вероятно, да, поскольку они всегда серьезно воспринимают наши шутки, и смеются, когда мы серьезны.
Как будет дальше, не знаю, а пока мы не можем наговориться. Но если между нами все будет хорошо, то говорить не обязательно. Только бы верхние не мешали! Ко мне они и так относятся с предубеждением. Конечно, мы с Петером никогда не расскажем, о чем мы говорим. Представь себе, что они узнают, какие интимные темы мы затрагиваем.
Мне бы очень хотелось спросить Петера, знает ли он, как устроены девочки. По-моему, у мальчиков все гораздо проще. На фотографиях и скульптурах обнаженных мужчин можно все хорошо рассмотреть, а у женщин — нет. У них половые органы (так, кажется, они называются) располагаются между ног. Я думаю, что он еще никогда не видел девочку вблизи и я, честно говоря, тоже нет. В самом деле, мальчики устроены проще. Но как же разъяснить ему?
То, что он не имеет ясного представления об этом, я заключила из его слов.
Он говорил что-то о шейке матки, но ведь это находится внутри, а снаружи совсем не видно. Все-таки жизнь — штука странная. Когда я была маленькой, то ничего не знала о внутренних половых губах, ведь и они не заметны. И я думала, что моча выходит из клитора — вот смешно! А когда я у мамы спросила, для чего нужен клитор, она ответила, что не знает. Глупо, как всегда.
Но вернусь к сути дела. Как же объяснить ему, в конце концов, не имея наглядного примера? Что ж — была не была — попробую сейчас на бумаге!
Если девочка стоит, то спереди у нее что-то разглядеть невозможно. Между ног находятся своего рода подушечки: мягкие, покрыты волосами и плотно примыкающие друг к другу, поэтому они закрывают то, что за ними. Но если сесть то между ними образуется щель и можно увидеть, что внутри красно, склизко и довольно противно. Сверху между большими половыми губами находится как бы складочка, похожая на пузырек — это клитор. Потом следуют малые половые губы, которые тоже близко прилегают друг к другу, а за ними — снова участочек кожи, размером примерно с большой палец руки. В верхней части есть дырочка, из которой выходит моча.
Ниже только кожа, но, если ее слегка раздвинуть, то увидишь влагалище.
Оно почти не заметно, такая крошечная дырочка. Не могу представить, как в нее может войти мужчина, и как оттуда рождаются дети. Туда даже непросто засунуть указательный палец. Вот и весь рассказ, но все это очень важно.
Анна.