Г. Крушение мировой революции - Брестский мир (20)
[1] [2] [3] [4]290
[ступать; "этому отступлению есть предел"40. Противник
подписания мира Коллонтай указала, что никакого мира не
Сбудет, даже если договор ратифицируют; Брестское согла
шение останется на бумаге. Доказательством этому служит
от факт, что после подписания перемирия война все равно
продолжается. Коллонтай считала, что возможности для
передышки нет, что мир с Германией невероятен, что со
здавшуюся ситуацию следует использовать для формиро
нания "интернациональной революционной армии", и если
советская власть в России падет, знамя коммунизма "под
нимут другие"41.
Седьмой партийный съезд был знаменателен тем, что большинство его делегатов проголосовало за ратификацию мира, в то время как большинство ораторов высказывалось против, а поддерживающее Ленина меньшинство выступавших, да и сам Ленин ратовали за принятие соглашения с многочисленными оговорками (Зиновьев42, Смилга43, Сокольников44). Свердлов, еще один сторонник ратификации мира, пытаясь реабилитировать Троцкого после выдвинутых Лениным обвинений в нарушении Троцким инструкций ЦК, выступил с разъяснением, что политика Троцкого на Брестских переговорах была политикой ЦК45.
После этого Троцкий изложил на съезде "третью позицию" -- ни мира, ни войны -- и сказал, что воздержался от голосования в ЦК по вопросу о подписании мира, так как не считал "решающим для судеб революции то или другое отношение к этому вопросу". Если Троцкий был искренен, то сказанное лучше всего подтверждает его неспособность придавать значение мелочам революции и бороться за них со всем упорством. По словам Иоффе, Троцкому всегда не хватало "ленинской непреклонности, неуступчивости", "готовности остаться хоть одному на признаваемом им правильном пути в предвидении будущего большинства". А именно в этом, считал Иоффе, был "секрет побед" Ленина. Троцкий слишком часто отказывался от собственной позиции ради компромисса46.
Выступая на съезде, Троцкий признал, что шансов победить больше "не на той стороне, на которой стоит" Ле
291
нин. Он указал, что переговоры с Германией преследовали прежде всего цели пропаганды, и если бы нужно было заключать действительный мир, то не стоило оттягивать соглашения, а надо было подписывать договор в ноябре, когда немцы пошли на наиболее выгодные для советского правительства условия. Троцкий подтвердил, что не верил в способность Германии наступать, но при этом считал, что возможность "подписать мир, хотя бы и в худших условиях", всегда будет.
Троцкий отвел довод о том, что немцы в случае отказа советского правительства ратифицировать мир захватят Петроград и сослался на свой разговор с Лениным. Даже Ленин считал, указывал Троцкий, что "факт взятия Петрограда подействовал бы слишком революционизирующим образом на германских рабочих". "Все зависит от скорости пробуждения европейской революции"47, -- заключил Троцкий, но не высказался против ратификации мира: "Я не буду предлагать вам не ратифицировать его", добавив, однако, что "есть известный предел", дальше которого большевики идти не могут, так как "это уже будет предательством в полном смысле слова". Этот предел -- подпись советского правительства под мирным договором с Украинской Радой48. И поскольку содержание Брестского договора делегатам съезда известно не было, никто не поправил Троцкого, что заключение мира с Украинской республикой предусматривается Брестским соглашением, под которым уже стоит подпись советского правительства и которое должен ратифицировать слушающий Троцкого съезд.
В 9.45 вечера 7 марта заседание закрылось. На следующий день в 11.40 дня открылось четвертое, предпоследнее заседание съезда. Вторично получил слово Бухарин, вновь призвавший к революционной войне: "Возможна ли теперь вообще война? Нужно решить, возможна ли она объективно или нет". Если возможна и если она все равно начнется "через два-три дня", для чего покупать "такой ценой этот договор", наносящий неисчислимый вред и шельмующий советскую власть "в глазах всего мирового пролетариата"?49 В ответ Ленин признал, что "на девять десятых"
292
согласен с Бухариным50, что большевики маневрируют "в интересах революционной войны", и в этих пунктах имеется "согласие обеих частей партии", а спор только о том, "продолжать ли без всякой передышки войну или нет". Ленин указал также, что Бухарин напрасно пугается подписи под договором, который, мол, можно разорвать в любой момент: "Никогда в войне формальными соображениями связывать себя нельзя", "договор есть средство собирать силы". "Революционная война придет, тут у нас разногласий нет". Но пока что пригрозил отставкой в случае отказа съезда ратифицировать передышку51.
[1] [2] [3] [4]