Г. Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 4) (13)

щаются на каждом шагу. Партийный устав систематически изменяется в

сторону увеличения объема прав верхушек и уменьшения прав низовых

ячеек. Среди полномочий обкомов, райкомов, губкомов, ЦК увеличи

вается до года, до трех лет и более. Верхушки губкомов, губисполкомов, губпрофсоветов и так далее фактически несменяемы (по три, пять лет и более). Право каждого члена партии, каждой группы членов партии "выносить коренные разногласия на суд всей партии" (Ленин) фактически отменено. Съезды и конференции созываются без предварительного (как это было при Ленине) свободного обсуждения вопросов всей партией, а требование такого обсуждения рассматривается, как нарушение парт-дисциплины. Совершенно забыты слова Ленина о том, что большевистский "штаб" должен "опираться" действительно на добрую и сознательную волю армии, идущей за штабом и в то же время направляющей свой штаб" (т. IV, стр. 318).

Внутри партии происходит - в тесной связи с общим курсом - крайне многозначительный процесс оттирания старых партийцев, прошедших через подполье или, по крайней мере, через гражданскую войну, более самостоятельных, способных постоять за свои взгляды - и замены их новыми элементами, проявляющими главным образом безоговорочное послушание. Это послушание, поощряемое сверху под видом революционной дисциплины, по существу дела ничего общего с ней не имеют. Нередко новые коммунисты из числа таких рабочих, которые отличались всегда покорностью по отношению к старому начальству, продвигаются ныне на руководящие места в рабочих ячейках и в администрации, выслуживаясь на демонстративном, резко враждебном отношении к старым рабочим-партийцам - вожакам рабочего класса в самые трудные моменты революции.

В несравненно более уродливом виде подобные сдвиги переносятся на государственный аппарат, в составе которого не редкость уже встретить законченную фигуру "партийно"-советского чиновника, который в торжественных случаях клянется Октябрем, с полнейшим безразличием относится к порученному ему делу, всеми корнями уходит в мещанскую среду, в частном быту поругивает начальство, а в партдень прорабатывает оппозицию.

Действительные реальные права одного члена партии наверху (прежде всего секретаря) во много раз больше, чем реальные права сотни членов партии внизу. Возрастающее оттеснение партии ее собственным аппаратом увеличивается "теорией" Сталина, отрицающей неоспоримое для каждого большевика положение Ленина о том, что диктатура пролетариата осуществляется и может осуществляться только через диктатуру партии.

Замирание внутрипартийной демократии приводит к замиранию рабочей демократии вообще - в профсоюзах и во всех других массовых беспартийных организациях.

Внутрипартийные разногласия извращаются. Месяцами и годами идет отравленная полемика против взглядов большевиков, объявленных "оппозицией", а изложить свои подлинные взгляды на страницах партийной печати этим большевикам не дают. Вчерашние меньшевики, эсеры, кадеты, бундовцы, сионисты полемизируют в "Правде" против документов, посылаемых в ЦК его членами, выхватывая и извращая отдельные

фразы из этих документов. А сами документы не печатаются. А партийные ячейки заставляют голосовать и "клеймить" неизвестные им документы.

Партия вынуждена судить о разногласиях на основании всем опостылевших казенных "проработок" и шпаргалок, сплошь и рядом безграмотных и лживых. Слова Ленина - "кто верит на слово, тот безнадежный идиот" -- заменяются новой формулой: кто не верит на слово, тот оппозиционер. Опозиционно настроенные рабочие от станка вынуждены платиться за свои взгляды безработицей. Рядовой член партии не может громко высказать свое мнение. Старые работники партии не могут высказаться ни в печати, ни на собраниях.

На большевиков, отстаивающих идеи Ленина, возводится отравленное обвинение в желании создать "две партии". Это последнее обвинение нарочито измышлено, чтобы восстановить против оппозиции рабочих, естественно отстаивающих единство своей партии со всей страстностью. Всякое слово критики против грубых меньшевистских ошибок Сталина (в вопросах китайской революции, Англо-Русского Комитета и тому подобное) изображается, как борьба "против партии", хотя партии Сталин не спрашивал предварительно ни о линии политики в Китае, ни о других важных вопросах. Обвинение оппозиции в стремлении создать "две партии" повторяется изо дня в день теми, кто сами поставили себе целью вытеснить большевиков-ленинцев из партии, чтобы иметь "свободные руки" для ведения оппортунистической линии.

VI. Почти вся партучеба и вся работа по политграмоте свелась теперь

к "проработке" оппозиции. Метод убеждения не только в громадной

степени заменен методом принуждения, но и дополнен методом введения

партии в заблуждение. Поскольку и политграмота свелась к казенщине,

от нее стали отворачиваться. Посещаемость собраний, партшкол и круж

ков, посвященных "проработке", чрезвычайно упала. Партия оказывает

пассивное сопротивление нынешнему неправильному официальному

курсу партаппарата.

VII. За последнее время в партии не только растут карьеризм, бюро

кратизм, неравенство, но в нее вливаются и прямо классово-чуждые,

враждебные и мутные струйки, например, антисемитизм. Беспощадная

борьба против такого рода гнусности требуется интересами простого

самосохранения партии.

VIII. Между тем огонь репрессий направлен исключительно влево. Со

вершенно обычными стали исключения оппозиционеров за выступления

в своей ячейке, за резкий возглас, за попытку огласить завещание Ленина.

По своему политическому уровню, а главное, по преданности делу партии,

исключаемые нередко бывают выше исключающих. Оказавшись вне пар

тии - за "неверие" и "пессимизм" по отношению к Чан-Кай-ши, Перселю

или собственному бюрократу - эти товарищи продолжают жить жизнью

партии и служить ей гораздо вернее, чем многие партийные службисты

и обыватели.

IX. Град репрессий и угроз, явно усиливающийся по мере приближе

ния XV партсъезда, имеют задачей еще больше запугать партию и свиде

тельствуют о том, что объединенная группа Сталина - Рыкова, чтобы прикрыть наделанные ею политические ошибки, прибегают к самым крайним мерам, ставя партию каждый раз перед совершившимися фактами.

X. Политическая линия ЦК (который на XIV съезде был сформирован по принципу солидарности со Сталиным) неправильна. Колеблясь, нынешнее ядро ЦК все время идет направо. Уничтожение внутрипартийной демократии тем и вызвано, что политическая линия в корне неправильна. Поскольку она отражает давление мелкобуржуазной стихии, влияние непролетарских слоев, обволакивающих нашу партию, -- поскольку эту линию все более приходится проводить нажимом сверху.

В области теоретической монополия предоставлена, так называемой, "школе молодых", то есть ревизионистам, готовым в любой момент выполнять литературные поручения аппарата, в то время, как лучшие элементы большевистской молодежи, проникнутые действительными традициями большевистской партии, не только оттираются, но и прямо подвергаются преследованиям.

В области организационной, фактическое подчинение Политбюро -Секретариату, а Секретариата -- генеральному секретарю уже давно является совершившимся фактом. Оправдались худшие опасения, высказанные Лениным в его завещании, относительно того, что тов. Сталин не будет достаточно лоялен, не будет достаточно партийно пользоваться той "необъятной властью", которую он "сосредоточил в своих руках" (Письма Ленина от 25 декабря 1922 и 4 января 1923).

В настоящее время в ЦК, и вообще в руководящих органах партии и государства, существуют три основных течения.

Первое течение - открыто правый уклон. Это течение складывается, в свою очередь, из двух групп: одна их них в своем оппортунизме и делячество в значительной мере отражает "хозяйственно-мощного" середняка-крестьянина, на него держит курс, его идеалами вдохновляется. Это группа тт. Рыкова, Смирнова А. П, Калинина, Г, Петровского, Чубаря, Каминского и других. Около них и в непосредственной близости к ним работают "беспартийные" Кондратьевы, Садырины, Чаяновы и другие "деловые" политики зажиточного крестьянства, более или менее открыто проповедующие устряловщину. В каждой губернии, а иногда и в каждом уезде имеются теперь свои маленькие Кондратьевы и Садырины, обладающие кусочком реальной власти и влияния. Другая группа, это - верхушка профсоюзов, держащая курс на наилучше оплачиваемый слой рабочих и служащих. Эта группа, в частности, характеризуется стремлением к сближению с амстердамцами. Она возглавляется тт. Томским, Мельничан-ским, Догадовым и другими. Между этими группами бывают трения, но обе они объединяются стремлением повернуть линию партии и государства направо как в международной, так и во внутренней политике; обе отличаются пренебрежением к теории ленинизма, тенденцией к отказу от тактики мировой революции.

Второе течение - аппаратно-"центристское". Эта группа имеет своими вождями тт. Сталина, Молотова, Угланова, Кагановича, Микояна, Кирова; это и есть теперешнее фактическое Политбюро. Бухарин, колеб

лясь в ту или в другую сторону, "обобщает" политику этой группы. Аппаратно-центристская группа, как таковая, менее всего отражает массовые настроения, но пытается, и не без успеха, подменить собою партию. Слой "управленцев" -- в партии, профсоюзах, хозорганах, кооперации, госаппарате насчитывает ныне десятки тысяч людей. .Среди этого слоя немало "рабочей" бюрократии - выходцев из рабочих, ныне оторвавшихся от рабочих масс.

Незачем и говорить, что в органах управления и руководства, имеющих громадное значение для судеб революции, работают многие тысячи стойких революционеров, рабочих, не порвавших связи с массами, отдающих себя целиком рабочему делу. На них и держится действительно коммунистическая работа в этих органах.

Но извращения политической линии и партийного режима, на другом полюсе, порождают многочисленный слой подлинной бюрократии.

Фактически власть этого слоя громадна. Именно этот слой "управленцев" требует "покоя", "деловой работы" - и всегда "против дискуссий". Именно этот слой склонен самодовольно объявлять (и даже иногда искренно считать), что у нас уже "почти социализм", что "девять десятых программы" социалистической революции мы уже якобы выполнили. Этот слой склонен "рассматривать сверху" всю партию, а тем более -неквалифицированных рабочих, безработных, батраков. Этот слой видит главного врага в левых, то есть в революционерах-ленинцах, и дает лозунг "огонь налево".

Пока что группы правой и "центра" сплачиваются общей враждой к оппозиции. Отсечение последней неизбежно ускорило бы борьбу между ними самими.

Третье течение, - так называемая оппозиция. Она представляет собою ленинское крыло партии. Жалкие попытки изобразить ее оппозицией справа (приписывание ей "социал-демократического уклона" и тому подобное) вызваны желанием замазать собственный оппортунизм. Оппозиция за единство партии. Свою собственную программу - "отсечение" -Сталин пускает в ход под фальшивым флагом, будто оппозиция хочет построить "вторую" партию. Оппозиция отвечает на это: единство ленинской ВКП (б) во что бы то ни стало. Платформа оппозиции изложена в настоящем документе. Рабочая часть партии и все подлинные ленинцы-большевики будут за нее.
[1] [2] [3] [4]