Г. Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 3) (9)

Троцкий: Мы не поверили в это откровение, которое имеет своей тенденцией исказить в корне Маркса и Ленина. Мы не поверили в это откровение, и поэтому мы -- пессимисты и маловеры.

А кто был предшественником "оптимиста" Сталина, знаете ли вы?

Я принес вам и врачу, если пожелаете, важный документ. Это статья Фольмара, известного впоследствии немецкого социалпатриота, написанная в 1879 году. Называется эта статья "Изолированное социалистическое государство". Ее следовало бы перевести и разослать всем членам ЦК и ЦКК, да и всем членам партии.

Орджоникидзе: Читали мы.

Троцкий: Ах, читали, - тем хуже, вы, значит, скрыли и это от партии.

Мы, марксисты, не привыкли так поступать. Как Маркс и Ленин подходили к делу, когда они находили у старых мыслителей, утопистов, анархистов какую-нибудь фразу, которая была намеком на позицию Маркса или Ленина в дальнейшем? Они с благодарностью открывали своих предшественников, писали о них, популяризировали их. У вас тоже есть предшественник. Почему же у вас нет благодарности по отношению к нему, почему вы не печатаете вашего первоучителя Фольмара, который, кстати сказать, гораздо серьезнее, умнее, экономически более прилично обосновал ту "идею", которой теперь так гордятся Сталин и

Бухарин? В чем же существо работы Фольмара? Эта работа была направлена против Маркса и Энгельса. Он не полемизировал с ними прямо -слишком большие авторитеты! - но для всякого марксиста абсолютно понятно, против кого направлены его речи. Он не называет фамилии, а говорит "некоторые". Сталин тоже сначала полемизировал против "некоторых" и "иных", когда выступал с самобытной мудростью. "Вопрос вот в чем, - пишет Фольмар, - должен ли социализм, для осуществления своих хозяйственных планов, восторжествовать одновременно во всем цивилизованном мире (у всех экономически передовых народов), или же возможно существование и отдельного социалистически организованного государства?"

Далее он приводит мнение тех "некоторых", которые говорят о невозможности построения социализма в одной стране. "Я придерживаюсь, продолжает Фольмар, - противоположного взгляда. Я думаю - и в дальнейшем постараюсь доказать это, -- что окончательная победа социализма в одном лишь (на первых порах) государстве не только исторически вероятна, но что для существования и процветания изолированного социалистического государства нет решительно никаких препятствий". ("Изолированное социалистическое государство" в "Ярбух фюр социальвиссеншафт унд социальполитик", 1879, сс. 54-74, Цюрих.)

Таким образом, немецкий социал-демократ Фольмар развивал теорию национального социализма еще в 1879 г., тогда как его эпигон, Сталин, стал создавать свою "самобытную" теорию только в 1924 году. Почему в 1879 году? Да потому, что это было время реакции, период большого сползания европейского рабочего движения вниз. Французская коммуна была разбита в 1871 году. До 1879 года не было во Франции революционного движения. В Англии либеральный тред-юнионизм, либеральная рабочая политика торжествовали по всей линии. Это было время самого глубокого упадка и английского, и континентального революционного движения. В Германии социал-демократия в это время развивалась довольно быстро. Вследствие этого противоречия Фольмар и прибег к самобытной теории социализма в одной стране. А знаете ли вы, чем кончил Фольмар? Он кончил архиправым баварским социал-демократом, шовинистом. Вы скажете, что сейчас обстановка не та? Конечно, общая обстановка сейчас не та. Но поражения пролетариата в европейских странах были за последние годы большие. Надежды на -международную революцию, на ее непосредственную победу, как это было в 18-19 годах, - сейчас отодвинуты, и кое-кто из "оптимистов" большинства эту надежду вообще потерял, а потому и тянет к выводу, что можно обойтись без международной революции. Вот это и есть предпосылка для оппортунистического сползания к национально-ограниченной фольмаровщине, начиная с его теории социализма в одной стране.

Вы обвиняете нас, в связи с этой теорией и без связи с нею, в пессимизме и маловерии. Мы, оппозиция, - "небольшая кучка" пессимистов и маловеров. Партия - едина, и в ней все - оптимисты и многоверы.

Не слишком ли просто? Позвольте поставить вопрос таким образом: карьерист, т. е. человек, который домогается личных успехов, войдет ли сейчас в оппозицию? Разве лишь такой хитрец, который войдет, а потом сейчас же отойдет, чтобы тут же быть причисленным к "Лучшим представителям" нашей партии и страны. Но это, так сказать, исключительно гнусные фигуры. Если же взять карьериста, как среднюю фигуру, то я спрашиваю: пойдет ли такой карьерист при нынешних условиях искать свою карьеру через оппозицию? Вы знаете, - не пойдет. Шкурник пойдет ли в настоящих условиях в оппозицию, когда за оппозиционность выгоняют с фабрик и заводов в ряды безработных, таких пролетариев-большевиков, которые будут драться в случае нужды не хуже, чем все здесь присутствующие? Шкурник не пойдет. На примере рабочих-оппозиционеров мы видим, что, -несмотря на репрессии, в рядах партии есть еще мужество бороться за свои взгляды. Первое качество всякого революционера - сметь плыть и против течения, уметь бороться и в самых худших условиях за свои взгляды. Я спрашиваю еще раз: обыватели, чиновники, шкурники пойдут в оппозицию? Нет, не пойдут. А многосемейные, уставшие рабочие, разочарованные в революции, по инерции остающиеся в партии, пойдут в оппозицию? Нет, не пойдут. Они скажут: режим, конечно, плохой, но пускай их делают, что хотят, я соваться не буду. А какие качества нужны для того, чтобы при нынешних условиях войти в оппозицию? Нужна очень крепкая вера в свое дело, т. е. в дело пролетарской революции, настоящая революционная вера. А вы требуете только веры защитного цвета, - голосовать по начальству, отождествлять социалистическое отечество с райкомом и равняться по секретарю. Если ты хозяйственник, если ты администратор, -- страхуйся через райком, или через секретаря губкома.

Через что проверяется ваше многоверие? Через голосование на 100%. Кто в таком подневольном голосовании не хочет участвовать, тот старается иной раз ускользнуть через дверь. Секретарь не пускает, -- ты должен голосовать, и именно так, как приказывают, - а уклоняющихся от голосования берет на учет. Что же, вы думаете, все это от самого пролетариата скрыть? с кем вы шутки шутите? Я спрашиваю вас: с кем шутки шутите? Вы шутите плохие шутки с собой, с революцией и с партией! Кто голосует всегда на 100% с вами, кто вчера по приказу "крыл" Троцкого, сегодня Зиновьева, завтра будет крыть Бухарина и Рыкова, тот никогда не будет стойким солдатом в трудный час революции. А оппозиция доказывает свою верность и свое мужество именно тем, что в труднейший период сползания и зажима не сдается, а собирает вокруг себя наиболее ценные боевые элементы, которых нельзя ни подкупить, ни запугать.

Янсон: Есть карьеристы и шкурники и среди оппозиционеров тоже.

Троцкий: Назовите. Тогда мы вместе с вами их выгоним, назовите только. Где они? Основное ядро оппозиции состоит из элементов, которых нельзя ни запугать, ни подкупить.

Партийный режим приглушает, удушает и сковывает партию и маскирует тот глубокий классовый процесс, который происходит в стране,

и с которым мы сталкиваемся при первых слухах о военной опасности, и столкнемся еще резче - при наступлении войны.

Ярославский: Прямо, как в 1910 году. Тогда вы то же самое говорили.

Троцкий: Вы на партийной ячейке несколько недель тому назад говорили, что Фын Юйсян - настоящий революционер.

Ярославский: Неправда.

Троцкий: Вы лжете, так же, как вы лгали насчет 1910 года. Я заявляю, раз вы поднимаете этот вопрос: я делал большие ошибки против Ленина и против партии, но никогда, и в самые острые минуты старой борьбы против Ленина я не был так далек от Ленина, как Ярославский сегодня.

Нынешний режим обезличивает авангард пролетариата, потому что не дает возможности сказать открыто и честно, откуда надвигается опасность, - а опасность угрожает пролетариату от непролетарских классов, весь последний период состоит в том, что пролетариат политически свертывается, а остальные классы развертываются, - кто этого не хочет понять, того, по-моему, скорее уж надо "выводить" в этот же момент из руководящих учреждений. И это свертывание и развертывание имеет свое выражение всюду. Каждый спец, каждый чиновник, каждая барыня, советская или полусоветская, знает, что рабочему теперь "не 18 год". Это вы услышите и в лавке, и на улице, и в трамвае. Это чувствует рабочий, чувствует работница. Устрялов является идеологом буржуазного наступления на пролетариат методом тихой сапы. У нас были съезды ученых, был съезд инженеров-химиков. Там веет новым духом. Один инженер сказал в речи: "Власть на местах, да не на месте". Ему аплодируют. Другой говорит о каких-то местных безобразиях. Коммунист ему успокоительно говорит: это-де головотяпство. На это инженер отвечает: "Да, но тяпают по головам нас, а не вас". Третий на этом же съезде химиков говорит с трибуны хозяйственнику-коммунисту: "Уберите красных директоров-коммунистов. Если вас за это выгонят, мы через два дня поставим вас снова на ваш пост". Вот черты, которые лучше характеризуют перемену обстановки, чем всякие рассуждения.

Я говорил прошлой осенью с одним партизаном-кавказцем. Он жаловался на недовольство партизан. "Чем недовольны, голодаете?" - "Нет, не голодаем, у нас край богатый, а оттерли нас от власти". -- "Кто же у власти, кулаки, что ли?" -- "Нет, кулаки еще не дошли до власти, а какая-то серединка, ни то ни се". Это буквально партизан говорит: "Кулак, - продолжает он, - тоже недоволен: "сила уже моя, а власть еще не моя". Если понадобится, я назову, когда, где и какой партизан мне это говорил. Это, товарищи, характеризует обстановку на Северном Кавказе. Но это же есть и в Москве.
[1] [2] [3] [4]