Г. Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 3) (18)

Было бы величайшей наивностью полагать, что это извращение и марксизма и учения Ленина остается только в области теорий -- из него следуют очень практические выводы. Ярче всего они были выражены Молотовым в его речи на XIV московской конференции.

"Наше государство - рабочее государство и поэтому противопоставления рабочих государству мы ни в коем случае принимать не можем. Даже зародыш этой мысли партия допустить не может и не должна". И далее: "Как же можно рабочих приближать к государству, т. е. самих же рабочих приближать к рабочему классу, стоящему у власти?". Стоит только сопоставить это рассуждение с речью Ленина против Бухарина и

* Хотя на практике у нас далеко не всегда так бывает.

Троцкого на фракции VIII съезда Советов по вопросу о профессиональных союзах, чтобы понять, как беззастенчиво извращают Ленина теперешние ленинисты. Ленин даже в начале 1921 г., т. е. даже во время военного коммунизма с величайшей резкостью подчеркивал, что "поголовно организованный пролетариат защищать себя должен, а мы должны эти рабочие организации использовать для защиты рабочих от своего государства и для защиты рабочими нашего государства". Это же было подтверждено и на XI съезде партии, в момент перехода к развернутой форме нэпа, к хозяйственному расчету на госпредприятиях и к денежному товарообороту. "Перевод госпредприятий на хозрасчет, - говорит резолюция этого съезда о роли и задачах профсоюзов, неминуемо порождает известную противоположность интересов по вопросам труда между рабочей массой и директорами, управляющими госпредприятий или ведомств, коим они принадлежит". Теперь же, в обстановке еще белее развернутого нэпа, усиления классового расслоения крестьянства, появления новой буржуазии и неизбежности несравненно большего, чем тогда, давления этих классов на рабочее государство, вновь возрождается старая схоластика, которую Ленин клеймил "интеллигентскими разговорами" и "абстрактными рассуждениями", утверждающая, что рабочие и рабочее государство -едины суть. Это значит, в разгар нэпа возрождать теорию огосударствления профсоюзов, всякое требование рабочих к государству объявлять чуть ли не бунтом, в момент развязывания мелкобуржуазной демократии связать рабочий класс по рукам и ногам и, широко открыв тем ворота в рабочее государство мелкобуржуазным элементам, повести советскую власть по пути перерождения.

Мы видели, как эта теория практически проводится в жизнь политикой ЦК по рабочему вопросу в течение последних лет. При каждом хозяйственном затруднении, вытекает ли оно из объективных условий или из мелкобуржуазных ошибок ЦК, от рабочих требуют жертв якобы во имя социалистического строительства, во имя "общеклассовых интересов". Всякое сопротивление этому со стороны рабочих объявляется "защитой цеховых интересов". Сталин создает теперь целую теорию - будто бы "ни один крупный шаг не обходился у нас без некоторых жертв со стороны отдельных групп рабочего класса в интересах всего класса рабочих нашей страны", и что "мы не должны останавливаться перед некоторыми незначительными-жертвами" (эти "незначительные" жертвы означают увеличение безработных в течение трех месяцев на 200 т. - на 19%) "в интересах рабочего класса в целом" (речь Сталина на V Всесоюзной конференции ВЛКСМ). Можно с уверенностью сказать, что если Сталину суждено не только вплотную подвести нашу революцию к контрреволюционному перевороту, но и самому осуществить его, то этот его контрреволюционный переворот, в котором он будет опираться на мелкую буржуазию против рабочих, будет произведен под флагом зашиты якобы общих интересов рабочего класса, против якобы цеховых настроений "отсталых" слоев рабочих. Теория социалистичности на их предприятиях и отсутствие всяких противоречий между советским государством и рабочими дает сталинской группе готовые лозунги для контрреволюционного переворота.

Партия пролетариата не нуждается в приукрашивании действительности. Наоборот, она должна, как это и делал Ленин, точно и определенно разъяснять рабочему классу, какова действительная степень нашего приближения к социализму, не допуская здесь ни малейших преувеличений. Не вина наша, а наша беда, которой пролетарской партии скрывать незачем, что рабочая сила все еще остается у нас товаром. И до тех пор, пока это так, наше производство не может называться социалистическим производством, до тех пор нельзя ставить знак равенства между рабочими и рабочим государством, до тех пор, определяя отношение между ними, мы должны оставаться на прежней ленинской формулировке, отражающей существующее противоречие и дающей ключ к его преодолению: Наша задача в том, чтобы организовать рабочих для защиты их от наших несовершенных предприятий и несовершенного рабочего государства и для защиты рабочими этих несовершенных предприятий и несовершенного государства от его классовых врагов.

Теоретические же измышления сталинско-бухаринской группы, претендующие стать теперь официально идеологией партии, похожи на учение Ленина не больше, чем марксизм вождей Второго Интернационала довоенной эпохи был похож на учение Маркса.

Итоги

1. Мелкобуржуазная политика в области индустриализации страны, ведущая к задержке роста производительных сил страны, росту диспропорции между промышленностью и сельским хозяйством, росту паразитической буржуазии и росту противоречий между советским государством и рабочими. 2. Кулацкая ориентация политики ЦК в деревне, приводящая к полному бессилию в области мероприятий по развитию социалистических элементов в сельском хозяйстве, с одной стороны, отказу от организации классовой борьбы против кулака, с другой. 3. Внутрипартийный режим, приводящий к омертвению партии и профсоюзов, к отрыву партии от рабочих масс. 4. Шатания в области политики Коминтерна, приводящие к извращению тактики единого фронта вплоть до объединения с предателями пролетариата в Англо-Русском комитете и к отказу от революционной тактики позиций классовой борьбы в Китае. 5. Отход от ленинской теории в вопросе о социализме в одной стране, о характере хозяйства переходного периода и характере в переходный период национализированных предприятий, означающий на деле переход на позиции "национального социализма" и объявление нэпа социализмом - все это не оставляет никаких сомнений в том, что верхушка партии выродилась в олигархическую группу, ведущую к ликвидации завоеваний Октября, к ликвидации партии и стоящую на пороге прямой измены делу пролетариата.

Этому перерождению руководства партии способствовали те трудные условия, в которые была поставлена русская революция задержкой мировой революции. Тяжелая гражданская война истощила силы пролетариата. Лучшие его элементы были отвлечены на фронт. Пролетарский

тыл ослабел. В то же время в ходе успехов на фронте гражданской войны, на сторону советской власти все больше переходили чуждые пролетариату элементы, их влияние в государственном аппарате усиливалось. Оба эти обстоятельства привели к "частичному возрождению бюрократизма внутри советского строя" уже ко времени созыва VIII съезда партии, констатировавшего это в принятой программе партии, и к огромному усилению этого бюрократизма к моменту окончания гражданской войны. Оно выразилось в широкой практике замены выборности назначенством, в ослаблении роли исполкомов и усилении власти председателя, ослаблении роли коммунистических фракций Советов и профсоюзов и отразилось даже на партии, где также широко применялось назначение секретарей парторганизаций сверху вместо выборов. Эта бюрократизация еще на К съезде вызвала протест части партии, предупреждавшей об опасности олигархического перерождения, а позже, в том же 1920 г., этот протест внутри партии принял массовый характер в виде движения низов против верхов.

Окончание гражданской войны и переход на мирное строительство настоятельно требовали от партии ликвидации этого, возникшего в тяжелой обстановке гражданской войны, бюрократизма. Одновременно с этим с очевидностью выяснилось, что прямой путь к социализму, которым мы пытались идти во время гражданской войны, при задержке мировой революции для нас невозможен. Крестьянство, которое мирилось с политикой военного коммунизма в период гражданской войны, заявило против него решительный протест немедленно после ее окончания в форме крестьянских восстаний и Кронштадтского восстания. Объективная обстановка- требовала, под угрозой потери власти пролетариатом, перейти с прямого пути к социализму на путь обходный, на путь нэпа.

Переход к нэпу неизбежно означал легальное развитие капиталистических тенденций и усиление повседневного давления на советскую власть непролетарских классов: "Когда мы изменили свою экономическую политику, писал Ленин, -- опасность стала еще большей, потому что, состоя из громадного количества хозяйственных обыденных мелочей, к которым обычно привыкают и которых не замечают, экономика требует от нас особого внимания и напряжения и с особой определенностью выдвигает необходимость научиться правильным приемам ее преодоления. Восстановление капитализма, развитие буржуазии, развитие буржуазных отношений из области торговли -- это и есть та опасность, которая свойственна нашему теперешнему экономическому строительству, теперешнему нашему постепенному подходу к решению задачи, гораздо более трудной, чем предыдущие. Ни малейшего заблуждения здесь быть не должно". (Ленин, том XVIII, часть 1, стр. 401.) Новая экономическая политика ставила вопрос "кто кого" не в прямой вооруженной схватке, а в повседневной борьбе за социалистическое строительство. Опасность контрреволюционного насильственного переворота сменилась опасностью перерождения диктатуры пролетариата. Вопрос стоял о том, окажется ли нэп обходным путем к социализму или превратится в прямой путь к капитализму, как на это рассчитывает с момента перехода к нему сменовеховская интеллигенция во главе с Устряловым.

Решение этого вопроса в смысле победы социализма требовало величайшей активности рабочего класса под руководством партии. Партия должна была теснейшим образом связаться с ним, организовывать его постоянную повседневную борьбу против капитализма и против бюрократических извращений советского аппарата под давлением капиталистических элементов. Именно поэтому X съезд, признавший необходимым переход к нэпу, основную задачу партийного строительства сформулировал так: "Нужно вновь собрать партию, которая за период войны была разбита на отдельные отряды. Нужно сблизить верха и низы, военных работников и гражданских, профессионалистских и советских, старых и новых членов партии, "молодых" и "стариков". Без решения этой основной задачи не может быть выполнена гигантская строительно-хозяйственная роль пролетарского авангарда.

Эта задача не может быть решена при сохранении старой организационной формы. Очередные потребности момента требуют новой организационной оболочки. Такой формой является форма рабочей демократии. Курс на рабочую демократию должен быть взят с такой же решительностью и так же энергично проводиться в жизнь, как в прошлый период проводился курс на милитаризацию партии". (Резолюция X съезда по отчету ЦК, пп. 15 и 16.) В соответствии с этим, в отношении профсоюзов было установлено, что "главным методом работы профсоюзов является не метод принуждения, а метод убеждения. Методы рабочей демократии, сильно урезанные в течение трех лет жесточайшей гражданской войной, должны быть в первую очередь и шире всего восстановлены в профессиональном движении. В профессиональных союзах прежде всего необходимо восстановить широкую выборность всех органов профессионального движения и устранить методы казначейства. Профессиональная организация должна быть построена на принципе демократического централизма. Но вместе с тем, в сфере профессионального движения особенно необходима самая энергичная и планомерная борьба с вырождением централизма и милитаризма и милитаризованных форм работы в бюрократизм и казенщину". (Резолюция о профсоюзах, п.6.) XI съезд партии, в дополнение к этому, еще резче подчеркнул необходимость теснейшей спайки партии с рабочим классом через профсоюзы, установив, что "по отношению к социализированным государственным предприятиям"(не говоря уже о частных и концессионных), "на профсоюзы безусловно ложится обязанность защищать интересы трудящихся". (Роль и задачи профсоюзов, п. 3.)
[1] [2] [3] [4]