под названием "Миллион рублей в русских банкнотах")
Публикуемые документы хранятся в различных зарубежных архивах. В коллекции Г.А. Алексинского в Бахметьевском архиве при Колумбийском университете (Нью-Йорк) находятся два доклада Заграничной агентуры Департамента полиции. Они пре">

Г. Еще раз о немецких деньгах (6)

[1] [2] [3] [4]

Про Маргулиеса я ничего не слышал, т. е. об его связях с немцами. Верно ли это? Какие основания для такого предположения?

Если имеете вопросы, которые полезно поставить Балабановой, напишите срочно.

Не попадалось ли Вам в архиве имя Арнольд Рубинштейн? В годы войны был эмигрантом (польским социал-демократом) в Берне. Затем один из виднейших деятелей секретного аппарата Коминтерна -- первый резидент последнего на западе (в германии, но с функциями на всю Западную Европу). Мне важно выяснить, имел ли он связи с немцами в годы войны, т. к. я уверен, что в качестве резидента Коминтерна он перенял какую-то часть секретного немецкого аппарата. Знаете ли Вы что-либо об острой борьбе внутри этого аппарата в первые послевоенные годы между сторонниками просоветской и профранцузской ориентаций? За последнюю были генерал М. Гофман, Арнольд Гехберг и даже Людендорф.

Лучшие приветы и пожелания!

18. Г. М. Катков -- Б. И. Николаевскому

13 июня 1962 г.

Многоуважаемый и милый Борис Иванович,

Большое спасибо Вам за обстоятельное письмо, на которое долго не мог собраться ответить. Но как Вы знаете, скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается, и прежде чем беспокоить Вас и старушку Балабанову как-то хотелось выяснить вопрос о том, был ли действительно Карл Моор немецким агентом или нет. Отождествление его с Байером мы провели сравнивая передвижения обоих лиц, но несмотря на все изыскания никакого указания на связь Моора с немецким посольством в Берне мы в документах найти не могли. Там говорится лишь о Байере. Но неожиданно весь вопрос выяснился с совершенной ясностью на основании печатного источника, а именно, воспоминаний густава Майера, вышедших по-немецки в 1949 году, уже после его смерти. Это тот самый Майер, который издал письма Лассаля и биографию Энгельса. Он во время войны работал на германское министерство иностранных дел в качестве эксперта и был в связи с тем самым Нассе, который был военным атташе в Берне и поддерживал связь с Байером. густав Майер сообщает, что Карл Моор был одним из главных сподручных Нассе во взаимоотношениях с русскими эмигрантами в Скандинавии. Что Нассе пользовался адресом Майера для сношений с Карлом Моором, но что в характер этих сношений он Майера не посвящал. Все это относится к лету 1916 года, когда сам Майер проживал в Стокгольме, где часто бывал в доме, где жили Радек и ганецкий с женами. Все, что Майер от Радека узнавал, он сообщал в министерство иностранных дел в Берлине Диего фон Бергену. В воспоминаниях Майера масса интереснейших подробностей, и меня удивляет, почему на них так мало было обращено внимания. Я о них узнал только через моего ученика Шарлау.

Теперь относительно связи Карла Моора, с одной стороны, с германским министерством иностранных дел, с другой -- с большевиками, все более или менее ясно; и мы имеем налицо еще один из каналов, о которых говорит в своей телеграмме от 3 декабря 1917 года Кюльманн. Но интересно было знать побольше о личности Карла Моора. По словам Майера, это вымышленное имя: происходит Моор из дворянской семьи в Франконии. Они были баронами, выходцами из Франции, но настоящей их фамилии Майер не сообщает. Интересно было бы знать, что побудило Моора сблизиться с русской социал-демократической эмигрантской средой, какую репутацию он имел до войны, располагал ли он собственными средствами, или же зарабатывал деньги на жизнь? Когда и в какой форме он предлагал деньги Балабановой, как к нему относились в среде швейцарских социал-демократов, почему он перестал издавать "Бернер Тагвахт", и наконец, нет ли кого-нибудь в живых, кто бы его знал?

Если бы Балабанова могла оказать нам в этом содействие, мы бы управились как-нибудь с деятельностью Моора в 1916--20 гг. А вот, что произошло после, как и почему Моор попал в почетную богадельню в Москве будучи оппортунистом, не совсем понятно. Через чье посредничество это было устроено, и поддерживал ли Моор какую-нибудь связь с заграницей со своими товарищами по партии в Швейцарии и в германии в конце 20-х и 30-х годов? Это, конечно, было тоже очень интересно определить. Может быть Вы и тут нам поможете советом?

За последние недели тут у нас возник один вопрос, где я чувствую Ваша помощь была бы, вероятно, еще важнее и существеннее, чем в вопросе о Мооре. Дело касается положения Рязанова в 1915--16 гг. Как Вам вероятно известно, он проживал в Вене, где ему оказывали покровительство разные лица из академического и чиновнего мира, в том числе Шобер, который позже был начальником полиции в Вене. В 1915 г., или даже может быть еще в самом конце 1914 г. проездом в Вене был Парвус, и тогда он по старой дружбе останавливался у Рязанова. Шобер всегда интересовался русской эмиграцией, и если мне не совсем изменяет память, как-будто Керенский как-то рассказывал, что Шобер хвастал тем, что он оказывал финансовую поддержку Троцкому в 1912--14 годах. Поскольку вся затея немцев по использованию революционной эмиграции в своих целях как-будто зародилась в Австрии, как вариация на тему о поддержке сепаратистских движений, возникает вопрос, каково было положение Рязанова в этой связи и какому давлению он подвергался со стороны Парвуса, с которым его связывали давняя политическая и личная дружба. Может быть Вам об этом что-либо известно, чем Вы могли бы с нами поделиться?

И наконец, еще третий пункт, интересующий лично меня. Недавно мне попалась книжка о рабочем движении в России во время первой войны, изданная Флеером под общей редакцией Лозовского в 1925 году. Она содержит обильный полицейский материал о рабочих группах при военно-промышленных комитетах. Несколько смущает меня отсутствие координации и ссылок на матералы, напечатанные Шляпниковым в его "Кануне 1917 года". Чем это объясняется и что из себя представлял Флеер как архивист?

Но пора кончать, и так я Вас забросал вопросами, а ничего толкового по поводу Вашего Рубинштейна я не нашел и сообщить не могу. Буду очень благодарен Вам, если бы вот кратко подтвердили получение этого письма и сказали бы мне, на что я могу рассчитывать в смысле ответов на все мои вопросы, а на что Вы ответить определенно не сможете. Все лето просижу в Оксфорде, почти безвыездно.

Искренне Ваш,

Георгий Катков

19. Б. И. Николаевский -- Г. М. Каткову

23 июня 1962 г.

Дорогой Георгий Михайлович, [...]

О Карле Моор мне много писал и рассказывал Теодор Либкнехт, который его считал прикосновенным к деятельности правых немецких милитаристов. Моор действительно псевдоним, Либкнехт сообщал настоящую фамилию, но я забыл. В Швейцарии он появился с середины 1880-х гг., с самого начала был агентом немецкого штаба для обработки специалистов, начал издавать какую-то газетку -- но мне вспоминается, что речь шла не о Берне, а о Базеле -- для установления связей главным образом среди французских социалистов, но интересовался он и другими социалистами. По словам Теодора Либкнехта, его отец [Вильгельм Либкнехт] подозревал (или даже был уверен), что Моор старался проникнуть в редакцию нелегального немецкого "Социал-демократа", который тогда выходил в Цюрихе. Прошлое было темное: на родине [Моор] социал-демократом не был, уехал в связи с какими-то похождениями по женской части. говорил, что имеет состояние, но Теодор Либкнехт считал [это] вздором и был уверен, что [Моор] живет на деньги военного ведомства. Похождения по женской части продолжались и в Швейцарии, но Моор давал средства на издание социал-демократической газетки, прикармливал социал-демократическую публику и давал по мелочам взаймы, оказывал разные другие услуги и постепенно создал положение.* Сам

*) Так в документе. -- Прим. Ю. Ф.

писал мало и плохо, теоретически стоял совсем не высоко.

Деньги Циммервальдской комиссии предлагал (1000 шведских крон) зимой 17--18 гг., когда Балабанова была секретарем комиссии.Что он был издателем "Бернер Тагвахт", я не уверен. Во всяком случае этот последний орган не прекратился -- он выходит и поныне, поэтому я думаю, что орган, который издавал Моор, назывался иначе. Я должен найти письма Либкнехта, но у меня такой огромный архив, что на приведение его в порядок нужны недели работы. Балабановой я напишу, но она очень стара и писать ей трудно (около 85 лет). Хотя написала теперь мне воспоминания о Ленине и Первом конгрессе Коминтерна как она их видит в новом свете.

Рязанов в предвоенные годы имел стипендию проф. Менгера для работы над историей Первого Интернационала, которую ему устроил Каутский и др. Жил он то в Берлине, то в Вене. Подготовил и издал у Дитце тт. 5 и 6 "Литературного наследства" Маркса и готовил 2 тт. документов о Первом Интернационале (были набраны и оплачены, но из-за войны не вышли). Кроме того у него жена была из состоятельной семьи. Рязанов уже в 1910--12 гг. был известен как историк социал-демократического движения и сравнительно обеспечен. В Вене жил потому, что там была лучшая библиотека по истории социализма -- собрана Менгером (теперь в Москве, главным образом по ней составлена известная библиография Штайхаммера, 3 тт., лучшая до сих пор).

О Троцком я теперь не говорю, но знаю (имею документы), что он дико нуждался именно в 1912--13 гг. (ему посылал деньги Аксельрод, около того времени продавший свое кефирное заведение). С Парвусом Рязанов был знаком по Одессе -- чуть ли не оба они учились в одной и той же гимназии. Парвус был немного страше.

Книгу под ред. Лозовского я знаю. Отсутствие координации с Шляпниковым объяснялось, вероятно, острой борьбой между Шляпниковым и Лозовским, который в это время еще был умеренным, но склонным к скользким дорожкам (отсюда и работа в Профинтерне с Катаямой и др. паназиатами. [...]

20. Б. И. Николаевский -- Г. М. Каткову

3 февраля 1963 г.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.