Г. Большевики и левые эсеры (Октябрь 1917 - июль 1918) (14)

бродушно улыбаясь, заметил Владимир Ильич. -- А нельзя

ли бы как-нибудь попроще? Настоящую войну разы

грывают!..

Часа в два мы получили наконец сведения, что войска, окончив сосредоточение, развернулись и двигаются по вымершим улицам...

-- Наконец-то продвигаются...88 Вот уж копуны...88 -

шутил сердясь Владимир Ильич. -- Хорошо, что у нас

еще враг-то смирный, взбунтовался и почил на лаврах,

заснул, а то беда бы с такими войсками..."89

Практическое руководство операцией по разгрому отряда Попова было поручено Вацетису. Впрочем, не сразу. Большевики

подозревали его в "бонапартизме" и первоначально соглашались доверить ему лишь составление плана атаки, а не само командование войсками. Но Вацетису, по-видимому, не хотелось упускать шанс, и он настоятельно попросил Подвойского и Муралова доверить командование ему. За успех операции он готов был поручиться головой.90 После долгих переговоров и колебаний большевики передали командование Вацетису.91

Самая большая опасность для большевиков заключалась в том, что настроенные антисоветски части Московского гарнизона, несмотря на удаленность от центра города, могли воспользоваться ситуацией и поднять в Москве настоящее восстание против советской власти, как против большевиков, так и против левых эсеров. Опасались этого не только большевики, но и командиры латышской дивизии, понимавшие, что в случае такого антисоветского восстания в первую очередь будет перебита латышская стрелковая дивизия, поскольку именно она была единственной опорой советской власти в столице. Вацетис пишет:

"Ко мне подошел начальник штаба дивизии, бывший полковник генштаба,92 и заявил, что он сдает занимаемую должность...

-- Вы революционеры. Вы знаете, за что вы погибаете, а я за что погибну? ...Весь гарнизон против большевиков, и что же вы думаете -- кучкой ваших латышей победить?"93

Но сами большевики считали, что хотя на содействие примерно 20 тыс. войск Московского гарнизона, не входящего в число войск Красной армии, объявивших нейтралитет и дислоцировавшихся в так называемом Ходынском лагере, рассчитывать не приходится, важно лишь не сделать в отношении этих аполитичных войск неправильного шага, важно не спровоцировать эти нейтральные войска на выступление против советской власти. Между тем Вацетис, ущемленный недоверием большевиков, рвался доказать свою преданность и предложил Данишевскому и Петерсу не только разгромить левых эсеров, но и атаковать Ходынский лагерь, "пока он не занял позицию на боевом фронте" противников большевиков.94 О предложении доложили Ленину. Но Ленин, конечно же, его отверг. Во-первых, войска Ходынского

лагеря были необходимы для войны с Германией, а во-вторых, именно так и можно было повернуть эти войска с нейтральных позиций на активно-антисоветские. К тому же Ленин знал, что никакого "восстания левых эсеров" не происходит. И чтобы унять пыл командира латышской дивизии, Ленин вызвал его к себе. В полночь Вацетис в сопровождении Данишевского прибыл в Кремль. Войдя в зал, где ожидал его Вацетис, Ленин подошел к нему быстрыми шагами и спросил таинственно, вполголоса: "Товарищ, выдержим до утра?" Вацетис пишет:
[1] [2] [3] [4]