Г. Архив Троцкого (Том 2) (30)

Рамка этого совершенно смехотворного силлогизма наполнена конкретным содержанием. Нужно поэтому критически осветить это содержание, и тогда сама собой рушится и вся затейливая постройка тов. Троцкого.

Пункт I. Болгария. Тов. Троцкий пишет:

"Мы имели в прошлом году два жестоких поражения в Болгарии: сперва партия, по соображениям доктринерски-фаталистического (наш курсив. Ред.) характера, упустила исключительно благоприятный момент для революционного действия (восстание крестьян после июльского переворота Цанкова); затем, стремясь исправить ошибку, партия бросилась в сентябрьское восстание, не подготовив для него ни политических, ни организационных предпосылок" (XII).

Как легко увидит читатель, здесь за основу поражения берется: 1) меньшевистский фатализм, 2) бесшабашный оптимизм ("без подготовки" etc.). Обе эти черты даны также при характеристике типов октябрьского оппортунизма. Итак, "смычка" с русским Октябрем и теперешним коминтерновским руководством дана полностью и целиком.

Однако присмотримся поближе к фактам. Первое поражение было в результате того, что болгарская партия совершенно неправильно подходила к крестьянству, не сумела оценить ни его движения, ни роли Земледельческого Союза в его целом, ни его левого крыла. Она стояла скорее на позиции: "Долой короля, а правитель

ство -- рабочее". В решительную минуту, когда нужно было взять руководство и подняться на гребне громадной крестьянской волны, партия заявила, что она нейтральна, ибо борьба идет между буржуазией города и буржуазией деревни, а пролетариат здесь ни при чем. Таковы были "соображения" болгарской компартии. Они зафиксированы, все это можно проверить документально. Если брать аналогии с нашим Октябрем (кстати сказать, теперь-то мы уж должны, казалось бы, научиться более осторожному обращению с аналогиями), то скорее нужно было бы брать корниловские дни (Керенский = Стамбулийский, Корнилов = Цанков). Но здесь, если судить даже по изложению самого же тов. Троцкого, слишком заступались за Керенского, не понимая "грани" между борьбой против Корнилова и защитой Керенского. В Болгарии же была сделана противоположная ошибка.

В чем же тут "уроки Октября"?

К тому же, товарищи, сидящие в ИККИ, в корниловские дни занимали совершенно правильную позицию, а весь ИККИ в целом совершенно правильно критиковал и подгонял болгарскую компартию.

Второе поражение в Болгарии -- факт, и тов. Троцкий описывает условия, при которых оно разразилось. Но, скажите на милость, тов. Троцкий, что же вы поддерживаете здесь старую формулу Плеханова времен его меньшевистского упадка: "Не надо было браться за оружие"?

Надо или не надо было болгарским коммунистам браться за оружие?

Да или нет?

Тов. Троцкий не отвечает. По-нашему, браться за оружие было надо, так как только такой ценой можно было удержать связи со стихийно шедшим в бой крестьянством. Времени же на подготовку не было. Вот действительная картина событий. "Уроки" тов. Троцкого здесь ни при чем.

Пункт II. Германия. Еще интереснее вопрос о прошлогоднем октябрьском поражении германского пролетариата:

"Мы наблюдали там во второй половине прошлого года классическую (наш курсив. Ред.) демонстрацию того, как можно упустить совершенно исключительную революционную ситуацию всемирно-исторического значения" (XII).

Итак, по тов. Троцкому, ошибка состояла в том, что был упущен "классический" момент. Нужно было во что бы то ни стало вести на решающую битву, и тогда победа была бы за нами. Тут тов. Троцкий проводит полную аналогию с Октябрем в России: там тянули -- и здесь тянули; там под давлением Ленина решились, выступили и победили; здесь -- без давления Ленина -- не решились и упустили момент, а теперь -- под влиянием русско-октябрьских традиций -- расписывают, что силы были недостаточны для решающего боя. Такова схема "германских событий" у тов. Троцкого.

Однако и здесь перед нами налицо "царство схематизации" и скучное царство серой абстракции. Тов. Троцкий изображает, как писалась бы история, если бы в русском ЦК противники восстания очутились в большинстве: оказалось бы, что и сил было мало, и враг был ужасно страшен и т. д.

Все это лишь внешне убедительно. Да, так, вероятно, писалась бы история. Но это вовсе не доказательство того, что силы немецкой революции не были переоценены в октябре 1923 г.

Неверно именно то, что момент был "классическим". Ибо гораздо сильнее, чем мы думали, оказалась социал-демократия. Аналогия с русским Октябрем здесь вообще мало уместна. В 1ер-мании не было вооруженных солдат, стоящих за революцию; не было в наших руках лозунга мира; не было аграрно-крестьянско-го движения; не было такой партии, как у нас. Но, кроме всего этого, оказалось, что социал-демократия еще не изжила себя. Вот эти конкретные факты нужно было опровергнуть. Во время решающих событий ИККИ стоял именно за октябрьскую линию. Когда она провалилась в силу объективных условий и когда она провалилась "более чем следует", в силу правого руководства, тогда тов. Троцкий, на деле поддерживавший именно правое, оппортунистическое, капитулянтское крыло и неоднократно боровшийся против левых*, подводит "глубокий" теоретический базис под свою концепцию и замахивается ею на руководящие круги Коминтерна. Так извлекать уроки не годится ни из русского, ни из немецкого "Октября".

И совсем уж не годится настаивать на некоторых своих ошибках, на которых еще и по сей час настаивает тов. Троцкий.

Одним из уроков (действительных уроков) германского Октября является тот урок, что перед выступлением нужна величайшая раскачка масс. Между тем эта работа очень отставала. В Гамбурге, напр., во время восстания не было ни стачек, ни советов. По всей Германии советы отсутствовали, ибо, по мнению тов. Троцкого, так и следовало делать -- их "заменяли" фабзавкомы. На самом же деле фабзавкомы не могли заменить советов, ибо не сплачивали всей массы, вплоть до самых отсталых и индифферентных, так, как это делают Советы в критические и острые моменты классовой борьбы.
[1] [2] [3] [4]