Г. Архив Троцкого (Том 2) (28)

Любопытная вещь: докладчиками на конгрессе об СССР будут Варга -- об экономическом положении и Мануильский -- о внутрипартийном положении. Вуйович по этому поводу сказал, что более скандальное положение даже трудно представить и еще -- "воображаю, как распоясается теперь Мануильский насчет троцкизма". Он же сообщает, что конгресс по отношению к оппозиции примет небывало резкую резолюцию.

Теперь о Вуйовиче. Он пока держится на своих старых позициях и решительно осуждает Вардина, Сафарова. Мне он определенно заявил, что Вардин приехал зря. Вуйовича я до этого не знал. Как человек он полная противоположность Вардину и оставляет о себе прекрасное впечатление.

Вардин послал тов. Радеку письмо с объяснением своего поступка и с надеждой, что Радек присоединится к ним. Карл [Радек] ответил ему большим письмом (от 3 июля). Вардин не без гордости дал мне это письмо, и я должен сознаться, что мне было крайне неприятно читать это письмо.

Ужасно нехороший тон письма, не говоря уже о форме (многоуважаемый, лучшие пожелания, с ком [мунистическим] приветом и пр.). Есть там и такое место, где Радек заявляет, что до 1924 года он, как когда-то и Роза Люксембург, был согласен с оценкой революции 1905 г. Троцкого, а теперь, проработав хорошо Ленина, он пришел к выводу, что прав был Ленин, а не Троцкий и что он, Радек, ошибался. Вы поймете мое чувство горести, когда я это прочитал. Ведь мы с Вами тоже считаем, что в оценке движущих сил револю

ции в прошлом был прав Ленин и дело, конечно, не в сути заявления, а в форме, кому и когда Радек пишет об этом! Зачем он это делает!...

[Июль 1928 г.]

И. Смилга К ТЕКУЩЕМУ МОМЕНТУ

В дискуссионном порядке

Левый зигзаг не опирался на возросшую активность бедноты

и рабочего класса и еще в меньшей степени был следствием этой

активности. Левый зигзаг был реакцией центристского руководст

ва на чрезмерную хозяйственную активность кулацкой верхушки,

угрожавшей хлебной стачкой и выдвинувшей требование высоких

хлебных цен, на что нынешнее руководство в то время не могло со

гласиться. Именно поэтому левый зигзаг, выросший на фоне ак

тивности кулака и пассивности рабочего класса, превратился в ад

министративно-бюрократический наскок, опирающийся прежде

всего на мощь государственного аппарата. Основные кадры проле

тариата и его партии остались глубоко пассивными.

Двукратное применение "чрезвычайных мер" терроризи

ровало не только зажиточное, но и среднее крестьянство. Серед

няк сблизился в результате этих мероприятий с кулаком. Созда

лась опасность кулацко-середняцкого блока, кооперирующего

с городской, а через нее и с иностранной буржуазией. Перед уг

розой такого блока и под напором правых центр капитулировал.

Открытие базаров, некоторое повышение цен и обещание "впредь

не прибегать к подобным мероприятиям" не столько успокоило за

житочные слои крестьянства, сколько разожгло их классовые ап

петиты. Кулак будет бороться за более высокие цены, чему будет

способствовать понижение товарности сельского хозяйства, не

достаточность промтоваров и пр. Поднятие хлебных цен на про

мышленное сырье, общее удорожание жизни, дальнейшее обесце

нение рубля. Поддержанные ростом активности кулака, правые

элементы партии и страны будут развивать дальнейшее успеш

ное наступление, и при пассивности рабочего класса их успех

обеспечен.

Административный нажим на кулака, ударивший и по серед

няку и принявший форму "чрезвычайных мероприятий", отнюдь

не есть политика оппозиции, которая предлагала целую систему

экономических мероприятий, опирающихся на активность про

летариата и его партии. Административный нажим не только не

сопровождался сочувствием рабочего класса, но последний кое

где был на стороне "обижаемого" крестьянства. В общем же, эко
[1] [2] [3] [4]