Автор неизвестен. Очерки по истории еврейского народа (13)

Плодоносные деревья вырубались зачастую самими еврейскими воинами для того, чтобы враги не могли ими пользоваться. Сильное впечатление произвели на римского натуралиста Плиния единственные в мире бальзамовые деревья, вырванные с корнями ожесточенными евреями, не желавшими, чтобы они попали в руки неприятеля.

И все же еврейский народ не был окончательно сломлен. Свидетельством тому служит быстрое преодоление экономической разрухи уже в конце I века. Многие пленные были выкуплены палестинскими жителями или еврейскими общинами тех городов, куда они были проданы в рабство. Другие освободились собственными усилиями или были отпущены на волю хозяевами. Часть изгнанников осела на чужбине, но многим из них удалось вернуться на родину. Лишь некоторые из разрушенных городов, как, например, Иерусалим и Иотапата (Иодфат), не были вновь заселены. Все другие были восстановлены вскоре после окончания войны.

Из эллинистических приморских городов и их окрестностей евреи были совершенно вытеснены; часть их была перебита язычниками, часть бежала. Все же в конце I в. многие евреи вновь начинают селиться в греческих городах.

Вскоре оправилось и сельское хозяйство. В литературе И в исторических памятниках начала II века уже отражаются нормальные экономические условия; описывается тщательный уход за полями и упоминается искусственное орошение.

Однако все это не умаляет страданий, на которые римский завоеватель обрек народные массы. Флавий рассказывает, что в 71 г. император приказал легату Бассу и прокуратору Лаберию Максиму сдать в аренду все еврейские земли, так как он не хотел отстраивать города и считал, что вся палестинская земля является его личной собственностью.

Только восьмистам ветеранам он предоставил земельные участки в Моце. Но, судя по разным другим свидетельствам, много земледельцев-евреев все же осталось на своей земле и обрабатывало ее иногда {216} даже в качестве полноправных хозяев.

В еврейской письменности той поры запечатлены горькие сетования современников на притеснения языческих арендаторов, в чьих руках находились обширные угодья во всех частях страны. Часто конфискация земель была окончательной: они отдавались чужеземцам, как, например, упомянутым восьмистам ветеранам в Моце, а ее бывшие владельцы безжалостно изгонялись.

Нередко римляне продавали земли как евреям, так и неевреям, из среды близких к властям "верноподданных" и привилегированных, т. е. тех, кто перешел на сторону римлян еще во время войны. Но в большинстве случаев владельцы конфискованных земель не изгонялись, а были вынуждены работать в качестве издольщиков на своих же полях. Как правило, власти передавали земли крупным арендаторам (conductores), а те, в свою очередь, пересдавали ее небольшими наделами издольщикам.

Таким образом крестьянам приходилось брать в аренду свои же наделы за высокую плату, выражавшуюся главным образом в непомерно большой доле урожая; к тому же они жили в вечном страхе изгнания под предлогом неуплаты долга или по любому иному поводу. Лишь по истечении многих лет, в результате упорной борьбы за удержание земли в еврейских руках и выкупа отцовских наследий у чужеземцев, крестьянам удалось улучшить свое положение.

Оставшиеся на своих землях также платили тяжелый поземельный налог, еще увеличенный после падения Иудеи. Римский писатель II в. свидетельствует, что палестинских евреев обременяли большими налогами, чем жителей соседних стран, в наказание за мятежи. После разрушения храма был повышен и натуральный налог (аннона), взимавшийся на содержание римских солдат и чиновников. А так как из-за восстания число римских военных и чиновников в стране значительно увеличилось, бремя налогов, тяготевшее над народными массами, стало непосильным.

В источниках упоминаются также всевозможные "ангарни", т.е.: государственные повинности, заключавшиеся в участии, личным трудом и вьючным скотом в работах {217} на строительстве дорог и крепостей и при перевозке государственных и военных грузов - при этом скот иногда безвозвратно реквизировался.

Особенное негодование вызывал подушный налог в две драхмы, взимавшийся со всех евреев Палестины и диаспоры в пользу Юпитера Капитолийского, на подобие взноса в полсикля, который каждый еврей давал на нужды Иерусалимского храма.

Этот налог базировался на юридическо-политической концепции римлян, согласно которой боги завоеванной нации переселяются в Рим. В Иудейской войне "римский бог победил израильского", и само собой разумеется, что денежные дары и подати, поступавшие в храм, принадлежат отныне победоносному Риму и величайшему из его богов - Юпитеру. Таким подходом объясняется и то, что подушный налог взимался как с палестинских жителей, так и с евреев диаспоры. Из найденных в Египте папирусов явствует, что его обязаны были платить даже женщины и дети. Тягость этого налога еще усугублялась его унизительным характером, - его не платил никто кроме евреев. В начале эпохи римского владычества принадлежность к еврейской нации давала некоторые привилегии, как, например, освобождение от гражданских повинностей, связанных с идолопоклонством или с нарушением религиозных заповедей теперь же она влекла за собой своего рода порабощение. Подушный налог, по-видимому, оставался в силе вплоть до правления Юлиана Отступника в середине IV века.

Несмотря на бедствия, экономическую разруху и политические репрессии, которые явились следствием подавления восстания, духовная жизнь народа начала восстанавливаться, когда еще догорали последние остатки разрушенного храма.

Первый этап этого процесса связан с именем раббан Иоханана бен Заккая. Иоханан был идеологом и лидером фарисеев и одним из самых выдающихся законоучителей Иерусалима. Во время осады он покинул Иерусалим, так как, по его мнению, продолжение войны не имело больше ни смысла, ни оправдания. Задержав его на некоторое время, римляне разрешили ему затем поселиться в городе {218} Явне (Ямния), расположенном в приморской полосе. Там Иоханан бен Заккай учредил новый синедрион, который после разгрома стал, как прежде, культурным и религиозным авторитетным органом для евреев Палестины и диаспоры. Вновь синедрион устанавливал наступление праздников и определял новые формы богослужения вместо жертвоприношений в Иерусалимском храме.

Своих учеников, потрясенных разрушением храма, "где искупляются грехи Израиля", Иоханан бен Заккай утешал: "Сын мой, не убивайся! Есть и иной путь искупления. А в чем он заключается? - В благодеянии. Ведь сказано: "Ибо Я милости хочу, а не жертвы". (Осия VI, 6).

С первых же шагов своей деятельности Иоханан бен Заккай наткнулся на внешние препятствия. В годы, последовавшие непосредственно за поражением, римские власти относились к синедриону с недоверием. Были и трудности внутреннего характера. Значительная часть ученых не могла примириться с руководством законоучителя, оставившего осажденный Иерусалим и сдавшегося на милость римлян. Даже некоторые из самых верных его учеников не последовали за Иохананом в Явне.

Все же несомненно, что именно он заложил основы для возрождения духовной жизни и оформления национально-общественного бытия народа, утратившего свою политическую независимость и свой религиозный центр. После Иоханана бен Заккая во главе синедриона стоял Гамлиэль II из рода Гиллеля, потомки которого возглавляли синедрион в эпоху Второго храма. Гамлиэль II был сыном Шим'она бен Гамлиэля, одного из глав еврейского политического руководства, возникшего в Иерусалиме после поражения Цестия Галла и, по-видимому, погибшего во время восстания.

Поэтому Гамлиэль не мог возглавлять синедрион в Явне и выполнять какую-либо общественную функцию, покуда власть в Риме находилась в руках разрушителя Иерусалима Тита, а затем его брата Домициана, отличавшегося своей жестокостью по отношению к евреям, отягощавшего их непомерными налогами и беспощадно каравшего в Риме каждого, кто переходил в иудейство. Согласно исторической традиции во времена Домициана римские {219} власти преследовали Гамлиэля, и он был вынужден постоянно скрываться. Лишь после смерти Домициана он стал главой синедриона в Явне.

При Гамлиэле произошла перемена не только в масштабах деятельности синедриона, но и в отношении к нему как римских властей, так и еврейской общественности Палестины и диаспоры. По имеющимся данным нет возможности установить, когда именно Гамлиэль был признан властями и каковы полномочия были ему предоставлены. Известно лишь, что он ездил в Антиохию к римскому наместнику и что римские власти посылали своих чиновников ознакомиться с характером возобновленного еврейского судопроизводства. Известно также, что он в сопровождении группы законоучителей несколько раз посетил Рим, очевидно, с целью завязать сношения с еврейской общиной в столице империи или для переговоров с римским правительством.
[1] [2] [3] [4]