ЕВРЕЙСКИЙ РЕНЕССАНС ПОД ЗНАКОМ ПОЛУМЕСЯЦА

[1] [2]

ЕВРЕЙСКИЙ РЕНЕССАНС ПОД ЗНАКОМ ПОЛУМЕСЯЦА

Современный человек имеет о еврее мусульманских времен совершенно искаженное представление. Этот еврей отличался от библейского не меньше, чем сегодняшний еврей Нью-Йорка от своего предка из гетто. Имевшиеся возможности преобразили библейского еврея в совершенно новое существо: евреи—гурманы и волокиты, жуиры и присяжные, остряки, светские философы и ученые, писатели и поэты не были редкостью.

В этом Ренессансе евреев была одна странность. Он не был еврейским. Под арабской одеждой скрывался не иудей, а эллин. Еврейский Ренессанс был не пробуждением иудаизма, а возрождением эллинизма. Евреи, которые в греко-римский период боролись с эллинизаторами, гневно обрушивались на эпикурейцев и в ужасе шарахались от греческих философов, теперь приветствовали своих собственных еврейских эмансипаторов, соблазнялись роскошью и восхваляли рационализм. Новые, неслыханные прежде занятия сделались их профессией в эту эпоху. Евреи стали астрономами, алхимиками, архитекторами, переводчиками, министрами финансов и владельцами международных торговых контор с филиалами в Багдаде, Каире и Кордове. Вино перестало быть только пасхальным напитком, теперь бокалы уже осушались в честь прекрасных дам. Любовью называли теперь не только страсть к изучению Торы, но и погоню за многообещающими женскими улыбками. Песнопение означало не только молитву, но и гимн радостям жизни. И все же, хотя дверь в ислам стояла нараспашку, евреи оставались верны иудаизму.

Каким образом эллинизм сумел вкрасться в еврейскую жизнь? Простейшее обстоятельство: евреям пришлось восстанавливать греческое наследие для арабов. Это позволило им впервые познакомиться с подлинной сущностью эллинизма, а не с его внешними особенностями. Первохристианам ни к чему были писания нечестивых греков. Варвары не пользовались греческим языком. Поэтому большая часть греческих сочинений была к этому времени утрачена, и греческий язык – забыт. Но литературные и научные труды греков сохранились, однако, в сирийских переводах в библиотеках богатых и образованных евреев и некрестившихся римлян. Когда арабы прослышали про эти сокровища культуры, они стали поощрять их перевод на арабский язык. Эта задача выпала в основном на долю евреев. Они были космополитами и одинаково свободно говорили на иврите и арабском, на греческом и латыни, на сирийском и персидском языках.

«Каналы в Европу», как называет современный ученый Моисей Хадас эту передачу эстафеты греческой мудрости и гуманизма в Европу, были открыты евреями в восьмом веке. Эта работа продолжалась до 1400 г. Первые переводы были с греческого и сирийского на арабский. Вскоре появились переводы с греческого и арабского на иврит и, наконец, переводы ивритской литературы и философии на арабский. Двусторонний культурный обмен был установлен. Вскоре к нему присоединился третий партнер.

Просвещенные правители европейских государств узнали о еврейских талантах. Они начали приглашать еврейских ученых, лингвистов и переводчиков в свои столицы. Им поручали переводить труды греков и арабов, а также ивритскую литературу на латынь. Фридрих II, император римский с 1212 г., германский – с 215 г. и король иерусалимский – с 1229 г., безжалостный, надменный, но блестящий правитель, пригласил еврейских ученых преподавать иврит в Майнцском университете.

Одним из самых первых и самых значительных из этих импортированных европейскими монархами еврейских интеллектуалов был Ибн Дауд. Он прославился не только переводами греческой, ивритской и арабской литературы на латынь. Это он впервые ввел арабские цифры и число «нуль» в европейскую математику. «Элементы» Эвклида и труды вавилонского талмудиста Саадии Гаона появились на латыни благодаря еврейским ученым. Они восседали в синагогах, мечетях и церквях бок о бок со своими мусульманскими и христианскими коллегами и переводили Платона и Софокла, еврейских философов и поэтов, арабских математиков и астрономов на язык Святейшей римской церкви.

Какое влияние все это оказало на самих евреев? Они чуть было не превратились в греков. В период первого своего столкновения с эллинизмом – после их завоевания Александром Македонским – евреи не были готовы к этой встрече. Евреи периода Библии и Талмуда были твердо убеждены, что только их религия является истинной. Это подтверждалось и Божественными заповедями. В других подтверждениях они не нуждались. Поскольку у них не было сомнений, им не надо было укреплять свои позиции с помощью философии, логики или естественных наук – этих порождений скепсиса. Когда Александр и его греки столкнулись с евреями, они тоже не были готовы к этой встрече. Это было первое столкновение греческой рассудительности с нерассуждающей верой и первое столкновение еврейской веры с рационализмом. Вожди еврейства были достаточно честны. Они сознавали, что их убогий арсенал абсолютно недостаточен для рукопашной схватки иудеев с греками. Поэтому они начали заимствовать оружие логики и философии у своих противников. Еврейская вера, обогащенная греческой мыслью, оказалась сильнее, чем греческая мысль без еврейской веры. Греки исчезли, а евреи выжили. Так случай сделал их наследниками греческой культурной традиции.

Евреи могли противостоять чему угодно, только не своему собственному интеллектуальному любопытству. Теперь, когда им уже не угрожало поглощение эллинизмом, они начали более внимательно изучать эллинистические идеи. Они приоткрыли Пандоров ящик рационализма. Они отложили в сторону старые очки слепой веры и посмотрели в увеличительные стекла дотошной рационалистичности. Результат был неизбежен. Они увидели пропасть между разумом и верой. К этой пропасти немедленно ринулись консерваторы, они пытались доказать, что разум и вера – всего лишь две стороны одной и той же медали, либералы утверждали, что эти два подхода несовместимы. В еврейской жизни появилась новая тенденция, на ее основе выросла новая еврейская философия и еврейская наука.

Появились и новые сферы интересов. Раньше все, что писали евреи, имело то или иное отношение к Библии. Новое еврейское творчество было намного шире. Оно интересовалось внешним миром и проблемами личности. Это расширение интересов потребовало новых слов для своего выражения. Писатели поспешили их создать, лингвисты разработали новые правила, позволявшие приспособить древний язык к светской литературе. Появились первые словари. Началось возрождение и обогащение иврита.

Евреи начали осознавать свою историю как особую миссию, предначертанную им свыше. Поэты пытались объяснить феномен сохранения еврейства с помощью воображения и символики. Они создали поэтическую метафору: «еврей изгнания». Со временем она превратилась в стереотип «вечного жида», внушающий христианам мистический трепет, а евреям – вполне реальный страх. Именно поэты впервые истолковали изгнание не как результат естественных причин, а как Божественное наказание за грехи народа. Это наказание обрекает их на бездомность до тех пор, пока сам Бог не решит вернуть их на родину. С тех пор эта идея укоренилась в еврейском сознании, подобно навязчивому психозу. Долгие века она лишала евреев всякой политической инициативы. Только в 19 столетии сионизм снял наконец ответственность за еврейское будущее с Бога и переложил ее на плечи самих евреев.

Еврейский «век разума» развивался по тем же законам, по каким столетия спустя развивалась, повторяя его, христианская цивилизация. Предтечами европейского «века разума» были французские энциклопедисты 18 века; этот век окончился с наступлением эпохи революционного тоталитаризма 20 столетия. Предтечами еврейского «века разума» были талмудисты 8 века. Он кончился с наступлением эпохи революционной реформации 16 столетия. Подобно своему европейскому собрату, он оказался не вечной твердыней, а воздушным замком. Быть может, для сохранения еврейской идеи нужно было живое тепло веры? Быть может, «холодный разум» не оставлял в иудаизме места для Яхве? По мере того, как евреи отрекались от схематического Яхве философов-рационалистов и возвращались к гуманистическому Яхве романтиков, маятник снова качнулся в сторону веры. Ко времени крушения мусульманской империи еврейство вернулось к вере. Это позволило ему выжить в европейских гетто, где разум привел бы его лишь к самоубийству или к отказу от своей величественной убежденности в том, что он избран повести человечество к вершинам любви и братства, заповеданным пророком Исайей.

Жизнь поэта Иехуды ха-Леви (Галеви) – прекрасный пример такого возвращения от рационализма к романтизму. Одновременно это типичная жизнь мусульманского еврея. Иехуда родился в Испании, в Толедо, в 1075 г. Зажиточные родители отдали ребенка в лучшую по тем временам школу. Там он изучал алгебру и грамматику, арабский язык и астрономию, а также поэзию. Затем он отправился продолжать свое образование в Люсену в южной Испании. Этот город славился не только тем, что его основали евреи. Он вообще назывался «еврейским городом» из-за огромного количества еврейских студентов, посещавших тамошнюю академию. В двадцатичетырехлетнем возрасте Иехуда стал успешно практикующим врачом. Он женился на наследнице одной из самых знатных еврейских семей Толедо и приобрел репутацию богатого, честного и уважаемого человека.

Но самого Иехуду томило смутное беспокойство, стремление найти и выразить самого себя. Он отказался от карьеры преуспевающего врача, бросил жену и детей и выбрал судьбу странствующего поэта. Он бродил по Испании, сочиняя и исполняя песни для всех, кто соглашался его слушать. Странствия привели его в Кордову – этот Париж того времени. Здесь, в безнравственном, развращенном, утопавшем и роскоши, космополитическом городе, где рядом друг с другом уживались все мыслимые пороки и все добродетели, все предрассудки и мудрость эпохи, Иехуда нашел, наконец, свое место. Он отдался кордовским наслаждениям, находил утешение в кордовском остроумии и сочинял любовные элегии в духе «Рубаийат» Омара Хайяма и сонетов Шекспира.

Вскоре, однако, чувственные удовольствия ему наскучили. Проблемы, более глубокие, чем стихотворные, стали занимать его ум. Его увлекли проблемы иудаизма, смысла этой религии и ее значения для еврейства. Из певца любви он стал «трубадуром Господа». Теперь он ищет не женской любви, а любви к Богу:

Если забуду тебя, о Боже,

То умру и живя; но прильнув к тебе,

буду жить и в смерти...
[1] [2]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.