27 ДЕКАБРЯ ВЕЧЕР
[1] [2] [3]Когда она вернулась домой, мама встретила ее в передней и прошептала на ухо:
- Жених пришел!
Алевтина вспыхнула и помчалась переодеваться.
Она появилась в столовой, одетая в лучшее платье, где пышный бант заменял отсутствующую грудь.
За столом пял чай с домашним вареньем жених лет пятидесяти. А в углу прятался за табачным дымом отец Алевтины, Василий. Александрович, который к сватовству относился с отвращением.
За последние десять лет, после ряда безуспешных попыток, требования Алевтины к кандидатам на пост мужа резко упали. И поэтому жених не произвел на нее отталкивающего впечатления. В самом деле, он не был горбат, одноглаз и не носил слуховой аппарат. Он сказал внятно, не шепелявя и не заикаясь:
- Ну, здравствуй!
- Здравствуйте! - ответила Алевтина, протягивая руку, сложенную совком.
Здороваясь, жених с места не приподнялся и руки не поцеловал.
- Меня зовут Иван Степанович. Фамилия Калачев. А тебя как?
- Аля, - она засмущалась и присела на краешек стула.
- Вы пейте чай, Иван Степанович, - вступила в беседу мама. - Это варенье Аля сама варила.
Иван Степанович разглядел невесту, и ее внешность ему не понравилась. Сразу встать и уйти было непорядочно. Иван Степанович завел вежливый разговор: - Значит, в фотографии работаешь, приемщицей?
- Да… - прошептала Алевтина… - прошептала Алевтина.
- Это ничего. У нас любой труд почетен.
Отец закашлялся от дыма и от гнева.
- Варенье у тебя вкусное… - Иван Степанович вовсе не хотел обижать Алевтину. Она же не виновата, что у нее такое лило.
- Аля замечательно готовит, - хлопотала мать. - Вот когда зайдете в следующий раз, Аля вам яблочный пирог спечет.
- Не знаю, когда еще выберусь, - вздохнул Калачев, - работа у меня беспокойная, я ведь директором автобазы… - Он поглядел на часы и фальшиво заохал: - Засиделся у вас. Пора мне. Спасибо за чай!
- Убирайся отсюда! - послал его подальше Василий Александрович. - Чтобы ноги твоей здесь больше не было!
- Не сомневайся! Не будет! - с достоинством ответил несостоявшийся зять, выходя в коридор.
Алевтина сидела красная, бант поник. Пока жених надевал калоши, мама пыталась спасти положение.
- Из-за тебя, - сказала она мужу, - дочь никогда замуж не выйдет! А ну-ка, проводи его! - приказала она Алевтине.
- Не пойду!
- А у меня нет больше сил женихов выискивать! И Аля покорилась.
- Я вас провожу! - сказала она Ивану Степановичу, выйдя в переднюю и стараясь не реветь.
- Валяй! - разрешил бывший жених.
Уже на улице Калачев решительно осудил родителя Алевтины:
- Отец у тебя больно горластый. Из военных, наверно?
- В отставке.
- Много себе позволяет…
- А ему все это сватовство противно!
- А тебе?
- Мне тоже.
Калачев посмотрел на нее с интересом.
- А чего пошла провожать?
- Мать велела.
- Ну и как я тебе, понравился?
- Человек вы несимпатичный! - искренне высказалась Алевтина, прекрасно понимая, что терять нечего, и не желая поэтому терпеть унижений.
- Ты тоже не подарок! - не скрыл правды Калачев.
- А зачем вам жениться в таком возрасте? - с подковыркой заметила Алевтина. - Домработница нужна, что ли?
- А ты на другое и не годишься! - не остался в долгу Калачев.
Алевтина поглядела на него печально:
- Вот вы думаете, Иван Степанович, некрасивая я. А это не так. Просто у меня денег не хватает. Вот если бы я могла купить туфли на шпильках, ажурные чулки, платье-джерси и модное пальто, меня бы любой в жены взял! И не ходила бы я с таким охламоном, как вы!
Высказав все, Алевтина повернулась и ушла, не оглядываясь.
Иван Степанович посмотрел ей вслед и озадаченно подумал: «А может, действительно, если ее приодеть, сойдет».
Пока Калачев смотрел вслед Алевтине, мимо него проскользнул Орешников с дерзким проектом в голове и с общественными деньгами в кармане для выполнения этого проекта.
Владимир Антонович подошел к сберкассе № 5288/0331 и толкнул входную дверь, не зная, что этот поступок повернет его судьбу самым крутым образом.
Контролер сберкассы Оля была маленького роста, и чтобы посетители сберкассы могли ее разглядеть, подкладывала под себя два тома Большой советской энциклопедии. А разглядеть Олю стоило. Хотя она всю сознательную жизнь считала и пересчитывала чужие деньги, отпечаток зависти не лег на ее славную физиономию. Хорошенькие девушки в магазинах, парикмахерских или сберкассах раньше ждали сказочного принца или, на худой конец, миллионера. Теперь они ждут космонавта или, на худой конец, киноартиста. Оля надеялась, что откроется дверь и в сберкассу, чтобы разменять сторублевую купюру, случайно зайдет живой Рыбников, увидит ее, Олю, и скажет:
«Отказываюсь от жены своей, киноактрисы Аллы Ларионовой - тебя я всю жизнь ждал!»
Но шли дни, превращались в месяцы и годы, а Рыбников все не заходил.
Зато перед самым закрытием в сберкассе появился Владимир Антонович Орешников, просунул в окошко незаурядную голову, увидел Олю, тихо ахнул и спросил:
- Почему у меня никогда не было сберкнижки? Оля встретилась с ним глазами и поняла, что принц, наконец, пришел!
- Вы хотите завести сберегательную книжку? - спросила Оля дрогнувшим голосом.
- Нет! - ответил Орешников, не сводя с нее глаз.
- А зачем же вы пришли? - сказала Оля, влюбляясь.
- Я пришел, - сказал Орешников, тоже влюбляясь, - купить одну облигацию трехпроцентного займа.
- Пожалуйста! - сказала Оля.
- Только дайте мне, пожалуйста, ту, которая выиграет десять тысяч! - протягивая украденные деньги, сказал Орешников.
- Возьмите! - Оля счастливой рукой вытащила из пачки облигацию и отдала Орешникову.
- Подумать только! - патетически воскликнул Владимир Антонович. - Если бы я не ограбил сегодня сейф, мы бы никогда не встретились!
Оля улыбнулась, и ее улыбка доконала хранителя кассы взаимопомощи.
- Вас зовут Оля, - сказал вдруг Орешников.
- Откуда вы знаете? - удивилась девушка.
- Наверно, телепатия. Вы ведь тоже знаете мое имя?
- Володя… - неуверенно сказала Оля.
- Правильно! - подтвердил Орешников. - И пойдем отсюда!
- Оля послушно надела пальтишко и пошла за Орешниковым.
- На улице современная Золушка робко спросила:
- А куда мы пойдем, Володя?
- Хотелось бы пойти туда, где побольше тепла и поменьше людей, - поеживаясь от холода, ответил современный принц. - Чтобы попасть в кафе, надо стоять в очереди, в кино не достать билетов, музеи уже закрыты, в церквах не топят, а метро в нашем городе нет. И все-таки, Оля, вам повезло, что вы встретились со мной! Пошли!
- В искусстве, как в спорте, главное не рекорды, а массовость. Важно, чтобы спортом занимались все - от академика до колхозника. И так же важно, чтобы пьесы писали все - от колхозника до академика. Подлинный расцвет драматургии наступит тогда, когда пьесы начнут сочинять массы, а не отдельные выскочки. На пути развития драматургии, как и на остальных путях, уже имеются достижения. С каждым годом количество авторов растет. Пьес столько же, сколько, например, министерств, то есть очень много, просто не сосчитать. А ставить театрам нечего!
- Орешников и Оля успели к городскому театру как раз к началу спектакля. Шла пьеса, которую сварганил для выполнения плана местный артист.
- Билеты в кассе были. Но Орешников подошел к окошку администратора и поздоровался:
- Добрый вечер, Марк Яковлевич!
- Здравствуй, Володя! - улыбнулся ему администратор. - Как отец?
- Выздоравливает и завтра явится на репетицию. Вы мне не дадите два места в партер?
Марк Яковлевич охотно выписал ему места в девятом ряду.
По мраморной лестнице они поднялись в фойе, где висели портреты артистов, снятых в их ранней молодости. По навощенному паркету Орешников подвел Олю к буфетной стойке, они выпили шампанского, закусили пирожным «эклер», и еще Орешников купил несколько конфет, чтобы есть их по ходу представления.
- Вы знаете, Оля, я тоже играл в этом театре, - рассказывал он. - Я сделал гигантскую карьеру. Я начинал с восьмого солдата, а доигрался до того, что у меня была реплика: «Наши взяли город!» Это было вершиной моего творчества!