Эмиль Брагинский, Эльдар Рязанов. Убийство в библиотеке (1)
[1] [2] [3] [4]Портрет Екатерины Второй работы неизвестного мастера XVIII столетия, старинные гравюры с видами Санкт-Петербурга, акварель Кузьмина из иллюстраций к «Евгению Онегину» и копия с картины Репина «Иван Грозный и сын его Иван», развешанные но степам библиотеки, увы, не могли поведать подробностей кровавой ночи, хотя они-то все отлично видели. Ячменев сразу заметил, что картина про Ивана Грозного, одетая в тяжелую бронзовую раму, висела криво.
На столе следователя ждали вещественные доказательства, подобранные возле мертвеца. Ячменев уселся на стул и приступил к исследованию. Начал он с камеи.
- Подделка, - сразу установил Георгий Борисович, - вырезана не из раковины, а на пластмассе. Работа грубая. Красная цена рублей шесть, ну семь. Принадлежит современной привлекательной женщине, у которой, как это часто бывает, нет денег на настоящие драгоценности.
С другой стороны, - усмехнулся Георгии Борисович, - хозяйка этой камеи может быть женщиной некрасивой и носит украшения для того, чтобы улучшить свою внешность. Однако камея могла принадлежать также и мужчине, который намеревался подарить эту безделушку женщине.
Ячменев отложил камею и стал изучать очки. Он их примерил.
- Приблизительно плюс три, - определил следователь, - возрастная дальнозоркость.
Он снял очки и внимательно разглядел оправу:
- Мужская… Однако теперь женщины с удовольствием носят мужские вещи - часы, брюки, свитеры. С тем же успехом они могут носить и мужские очка.
Следующим на очереди был крупный носовой платок в зеленую клетку со следами губной помады.
Принадлежит современному мужчине, - думал Ячменев, - скорее всего женатому. Прежде чем целоваться, он аккуратно стер помаду с женских губ. С другой стороны этот платок мог быть и женской собственностью…»
И наконец, билет на скорый поезд Москва-Куйбышев. Билет равно мог принадлежать, мужчине и женщине, молодому человеку и пожилому, убийце и невиновному. Железнодорожный билет недвусмысленно рассказал Ячменеву, что кто-то собирался сегодня уехать в Куйбышев и неизвестно зачем.
Последнее вещественное доказательство - авоська с кефиром и ветчиннорубленой колбасой… исчезла!
- Эти предметы, - посмеивался Ячменев, - могли быть здесь забыты до убийства, во время убийства и после убийства. Их могли здесь оставить как убийцы, так я убитый, а также посторонние лица. Да, не быть мне великим следователем, который уже бы давно обо всем догадался!
Зазвонил телефон. Узнав голос начальника, Ячменев подумал - начинается!
Начальник напомнил Ячменеву, кого убили, какая ответственность легла на ячменевские плечи и что будет с Ячменевым и с ним, с начальником, если Ячменев быстро не разберется в этом деле.
Георгий Борисович испытывал раздражение и против начальника, и против убийц, и почему-то против убитого тоже.
- Я ценю ваше доверие, - сказал в трубку Ячменев, разыгрывая из себя дурака, - я счастлив, что именно мне поручили вести это сложное дело.
Он едва успел закончить разговор, как дверь приотворилась и в библиотеку заглянул молодой человек с внешностью киногероя из новомодного интеллектуального фильма. Некрасивый, но обаятельный, большегубый, по тонконогий, сутулый, но спортивный, положительный, но отрицательный. У него было маленькое умное лицо породистой обезьяны.
- Входите, входите! - пригласил Ячменев юношу. - Вы здесь что-нибудь потеряли?
- Вы, очевидно, следователь?
Ячменев кивнул:
- Меня зовут Георгием Борисовичем.
- А я Антон Варламов, младший научный сотрудник. Мне нужно взять кое-какие материалы для некролога.
Ячменев скользнул по Антону ленивым взглядом, взял носовой платок в зеленую клеточку и, затаив дыхание, протянул ему:
- Возьмите. Это ваш…
Антон усмехнулся, коротко поблагодарил и сунул платок в карман.
Ячменев облегченно вздохнул: «Как это я угадал, что платок принадлежит ему. Все-таки я не полный болван…»
- Платок надо выстирать! - посоветовал следователь. - На нем губная помада!
- Вы очень наблюдательны! - оценил Антон, роясь в письменном столе. - Я непременно воспользуюсь вашим советом.
Отыскав нужные бумаги, младший научный сотрудник направился к выходу.
- Извините меня, пожалуйста, - задержал юношу Ячменев, - мне хотелось бы знать, каким образом ваш носовой платок оказался возле убитого Зубарева?
Антон не выразил ни удивления, ни испуга.
- С удовольствием вам объясню, - дружелюбно на чал он, - когда я вошел в библиотеку, была половина первого ночи, и я никак не рассчитывал встретить здесь Зубарева, тем более мертвого. От неожиданности я выронил носовой платок, который держал в руках…
- Звучит весьма убедительно, - насмешливо сказал Ячменев, - мне остается узнать, что вам понадобилось в научной библиотеке в первом часу ночи?
- Я человек холостой! - весело объяснил младший научный сотрудник.
«А я молодец! - подумал Ячменев. - Решил, что владелец платка - женатый».
- Вы хотите сказать, что были здесь с женщиной? - заметил Ячменев, вспоминая при этом, что ему звонили как раз двое - мужчина и женщина.
В библиотеке появилась старуха комендант.
- Антон! - бесцеремонно прервала она допрос - Вносите десять рублей!
- На что? - удивился Антон.
- На венок!
- Почему так много? Обычно собирают по два рубля.
- Это смотря кто умирает, - философски сказала бывшая дворянка. - Каждому своя цена!
Возразить было нечего, и Антон нехотя отдал десятку.
- Распишитесь! - Надежда Дмитриевна протянула ему ведомость.
- Когда и получаю деньги, я допускаю, что должен расписаться, - Антон покорно поставил подпись, - но почему я должен расписываться, когда отдаю деньги?
- А вдруг я их украду? - и старуха ушла.
- Вернемся к нашему разговору! - предложил Георгий Борисович.
- С кем я здесь был - это мое дело! - заговорил Антон. - Но я облегчу вашу задачу. У меня с Зубаревым сложились отвратительные отношения. Наш шеф придерживался в науке противоположных со мною взглядов. Вернее, он их не имел. Он был беспринципен!
Антон повторил тезис убийцы. Интонация тоже совпадала. Ячменев внутренне насторожился.
- Кроме того, - продолжал Антон, - Зубарев забраковал мою книгу и собирался выжить меня из академии! Когда вы, товарищ следователь, пожелаете меня арестовать - я к вашим услугам! Я работаю в кабинете номер семь!
- А зачем вы на себя наговариваете? - спросил Ячменев, которому понравился подозрительный молодой человек.
- Лучше это сделать самому, чем ждать, пока это сделают твои друзья! - сказал Антон. - Извините, мне не когда, я должен писать некролог об этом карьеристе!
- О мертвых дурно не говорят!
- О ком же тогда говорить дурно? - улыбнулся Антон. - О живых опасно, о мертвых неприлично…
После ухода Антона Ячменев некоторое время посидел в задумчивости, а потом, хотя он находился в библиотеке как будто один, спросил:
- Что вы на это скажете, Фомин?
- Этот тип его и убил! - донесся приглушенный голос Зиновия.
- Вы в каком шкафу? - спросил следователь, пытаясь по направлению голоса сориентироваться.
- Я в четырнадцатом, там, где Тургенев и турецкая литература!
- Зачем вы туда залезли? - устало спросил Ячменев.
- У нас свой метод, Георгий Борисович, а у меня свой! Этот Антон приходил сюда, - помощник продолжал разговаривать из своего тайника, - потому что злодея всегда влечет на место преступления! Выпустите меня отсюда, Георгий Борисович! Пожалуйста! - добавил он жалобно.
- А почему вы не можете сами вылезти?
- Кто-то меня запер!
- Кто? - поразился Георгий Борисович.
- Кроме вас и Антона, здесь никого не было! - с упреком сказал Фомин.
Ячменев поднялся, отыскал четырнадцатый шкаф и подергал дверцу. Она не поддавалась, а в замочной скважине не было ключа.
- Скажите, Зиновий, - спросил Георгий Борисович, - а вы не заперлись изнутри, ну, для полной конспирации?
- Я знаю, что вы считаете меня дураком! - грустно отозвался помощник.
- Вы преувеличиваете, - любезно сказал Ячменев, вглядываясь в мутное стекло, за которым проглядывали тома Тургенева, а за ними в темноте слабо светились глаза, замурованного сыщика. - Я вас вроде бы не запирал. Антон к шкафу не подходил… И авоська с продуктами пропала…
- Она не пропала, - утешил его Фомин. - Я ее за окно выставил, чтобы колбаса не испортилась.
Ячменев отошел от шкафа, достал из-за окна кефир и почти четыреста граммов ветчиннорубленой колбасы.
- Зиновий, вы не хотите поесть? - спросил заботливый начальник. - Эта колбаса пахнет так соблазнительно…
- Я никогда не ем на работе! - гордо ответил Фомин.
[1] [2] [3] [4]