Стихотворения (5)

[1] [2] [3] [4]

Мало мы песен узнали,

Мало увидели стран,

Судно в безвестные дали

Гнал по волнам океан.

Голову вскинешь — огромен

Туго надвинутый свод,

Снизу — неистов и темен

Воет водоворот.

Гулкие стонут канаты,

Рвет паруса ураган.

Сразу, с размаха, с раската

Судно ныряет в туман.

Кто же несется из тучи,

Выплывшей на небеса,

Ты ли, Голландец Летучий,

В ночь развернул паруса?

Ты ль в этот сумрак жестокий,

В пену, в тревогу и в дым,

Выйдя на мостик высокий,

Рупором воешь своим?

Нет, под густыми волнами

Спит заповедный фрегат,

Только, гудя над песками,

Легкие ветры летят,

Только над скалами снова

Скользкая всходит заря,

Только над влагой свинцовой

Вздрагивают якоря.

Что нам легенды и песни,

Если тревожен восход,

Если грозней и чудесней

Воет водоворот.

Берег за берегом в пене

В наших ныряет глазах,

Тайное скрыто движенье

В выпуклых парусах.

Ветер бормочет и злится,

Тает вдали за кормой

Англия — легкою птицей,

Франция — синей каймой.

Мало мы песен узнали,

Мало увидели стран.

Судно в безвестные дали

Мчал по волнам океан.1923

Саксонские ткачи (Песня)

На воле — в лазури нежной

Прохладный день онемел…

Судьба —

Чтоб станок прилежный

Под ловкой рукою пел…

И песня —

Любви не ждите,

Сияющий мир далек…

За нитями вьются нити,

В основе снует челнок…

Ткачи —

Наступает осень,

Сентябрьский звездопад,

Но тихо скрипят колеса —

И нити летят, летят.

Шерстинка дрожит —

И снова,

Наматываясь, поет…

На воле дорогой новой

Сияющий мир идет.

На воле — огонь и ветер,

Тревога и барабан…

Полей и заводов дети

Тяжелый смыкают стан…

И встали ткачи, чтоб снова

Принять в свои руки власть,

Чтобы канат суровый

Для капитала спрясть…

Как тяжек на повороте

Их ткацких колес раскат —

Из жил и рабочей плоти

Они прядут канат.

Он натуго будет связан,

Упрямый и дикий враг, —

И заполощет разом

Обрызганный кровью флаг…

Из Дрездена недалеко

И до Берлина дойти.

Дойдем…

А там широко

Раскинулись пути.

Теперь мы узнаем, кто ты?

Как руки твои ловки?

На улицу — пулеметы,

На крышу лезьте стрелки…

Отрите же лбы от пота,

Пусть радостным будет лик.

За взводом взвод,

И рота

К сраженью готова вмиг…

Из Дрездена недалеко

И до Берлина дойти.

Дойдем…

А там широко

Раскинулись пути.1923

К огню вселенскому

Шли дни и годы неизменно

В огне желаний и скорбен,

И занавес взлетел — и сцена

Пылала заревом огней.

И в парике, в костюме старом,

Заученный поднявши взор,

Всё с тем же пафосом и жаром

Нам декламировал актер.

Казалось, от созданья мира

Всё так же выл и хлопотал

И бороду седую Лира

Всё тот же ветер раздувал.

Всё было скучно и знакомо,

Как примелькавшиеся сны,

От гула жестяного грома

До романтической луны.

Кисть декоратора писала

Всем надоевший павильон,

А зритель? Из пустого зала

Всё так же восторгался он.

О театральные химеры!

Необычаен трудный вольт:

Пышноголового Мольера

Сменяет нынче Мейерхольд.

Он ищет новые дороги,

Его движения грубы…

Дрожи, театр старья, в тревоге:

Тебя он вскинет на дыбы.

И сердце радостное рвется

В еще неведомый туман,

Где новый Сганарель смеется,

Где рыщет новый Дон-Жуан.

Театр уже скончался старый

Под рокот лир и трубный гром.

Пора романтиков гитару

Фабричным заменить гудком.

Иди ж вперед тропой бессонной,

Назад с тревогой не гляди,

Дорогой революционной

К огню вселенскому иди.1923

Памятник Гарибальди

Были битвы — и люди пели…

По дорогам, летящим вдаль,

Оси пушечные скрипели,

Ржали мулы, сияла сталь…

Белый конь, выгибая шею,

Шел приплясывая…

А за ним

С бивуаков, где ветер веял,

Над кострами шатался дым..

Волонтерами смерть и слава

Предводительствовали…

Вот

Нож пастуший

И штык кровавый,

В парусах и знаменах флот.

От Сицилии до Милана

Гарибальди прошел —

И встал

Телом бронзового истукана

На обтесанный пьедестал…

А кругом горизонт огромен…

И, куда долетает взгляд,

Острой грудой каменоломен

Альпы яростные лежат…

Ветер дует оттуда горный,

Долетает оттуда снег,

И, студеной узде покорный,

Конь на камне замедлил бег…

А внизу,

У его подножья,

На базарах и площадях,

Ветер смутной тревожит дрожью

Густо-черный поход рубах…

И прислушивается к кличу

Конник…

Кажется, будто в ряд

Гроздья воронов на добычу

Опустились — и говорят…

Нож и ночь —

Вот закон упорный;

Столб с петлею —

Вот верный дар…

По зрачкам только ветер черный

Да разбойничий перегар…

Это тех ли повстанцев дети,

Что, покинув костры вдали,

Через реки, обвалы, ветер

Штык на Австрию навели…

Над Миланом

На пьедестале

Страшный всадник

И страшный конь;

Пальцы грозно узду зажали,

И у пристальных глаз ладонь;

С окровавленного гранита

В путь!

На север!

В снега и мрак!

Крепче конское бей копыто,

Отчеканивая шаг…1923

Фронт
[1] [2] [3] [4]

Добавить комментарий