Стихотворения (10)

[1] [2] [3] [4]

Я не запомнил — на каком ночлеге

Пробрал меня грядущей жизни зуд.

Качнулся мир.

Звезда споткнулась в беге

И заплескалась в голубом тазу.

Я к ней тянулся… Но, сквозь пальцы рея,

Она рванулась — краснобокий язь.

Над колыбелью ржавые евреи

Косых бород скрестили лезвия.

И всё навыворот.

Всё как не надо.

Стучал сазан в оконное стекло;

Конь щебетал; в ладони ястреб падал;

Плясало дерево.

И детство шло.

Его опресноками иссушали.

Его свечой пытались обмануть.

К нему в упор придвинули скрижали,

Врата, которые не распахнуть.

Еврейские павлины на обивке,

Еврейские скисающие сливки,

Костыль отца и матери чепец —

Всё бормотало мне:

«Подлец! Подлец!»

И только ночью, только на подушке

Мой мир не рассекала борода;

И медленно, как медные полушки,

Из крана в кухне падала вода.

Сворачивалась. Набегала тучей.

Струистое точила лезвие…

— Ну как, скажи, поверит в мир текучий

Еврейское неверие мое?

Меня учили: крыша — это крыша.

Груб табурет. Убит подошвой пол,

Ты должен видеть, понимать и слышать,

На мир облокотиться, как на стол.

А древоточца часовая точность

Уже долбит подпорок бытие.

…Ну как, скажи, поверит в эту прочность

Еврейское неверие мое?

Любовь?

Но съеденные вшами косы;

Ключица, выпирающая косо;

Прыщи; обмазанный селедкой рот

Да шеи лошадиный поворот.

Родители?

Но в сумраке старея,

Горбаты, узловаты и дики,

В меня кидают ржавые евреи

Обросшие щетиной кулаки.

Дверь! Настежь дверь!

Качается снаружи

Обглоданная звездами листва,

Дымится месяц посредине лужи,

Грач вопиет, не помнящий родства.

И вся любовь,

Бегущая навстречу,

И всё кликушество

Моих отцов,

И все светила,

Строящие вечер,

И все деревья,

Рвущие лицо, —

Всё это встало поперек дороги,

Больными бронхами свистя в груди:

— Отверженный! Возьми свой скарб убогий,

Проклятье и презренье!

Уходи! —

Я покидаю старую кровать:

— Уйти?

Уйду!

Тем лучше!

Наплевать!1930

«Итак — бумаге терпеть невмочь…»

Итак — бумаге терпеть невмочь,

Ей надобны чудеса:

Четыре сосны

Из газонов прочь

Выдергивают телеса.

Покинув дохлые кусты

И выцветший бурьян,

Ветвей колючие хвосты

Врываются в туман.

И сруб мой хрустальиее слезы

Становится.

Только гвозди

Торчат сквозь стекло

Да в сквозные пазы

Клопов понабились грозди.

Куда ни посмотришь:

Туман и дичь,

Да грач на земле, как мортус.

И вдруг из травы

Вылезает кирпич

Еще и еще!

Кирпич на кирпич.

Ворота. Стена. Корпус.

Чего тебе надобно?

Испокон

Веков я живу один.

Я выстроил дом,

Придумал закон,

Я сыновей народил…

Я молод,

Но мудростью стар, как зверь,

И с тихим пыхтеньем вдруг,

Как выдох,

Распахивается дверь

Без прикосновенья рук.

И товарищ из племени слесарей

Идет из этих дверей.

(К одной категории чудаков

Мы с ним принадлежим:

Разводим рыб —

И для мальков

Придумываем режим.)

Он говорит:

— Запри свой дом,

Выйди и глянь вперед:

Сначала ромашкой,

Взрывом потом

Юность моя растет.

Ненасытимая, как земля,

Бушует среди людей,

Она голодает,

Юность моя,

Как много надобно ей.

Походная песня ей нужна,

Солдатский грубый паек:

Буханка хлеба

Да ковш вина,

Борщ да бараний бок.

А ты ей приносишь

Стакан слюны,

Грамм сахара

Да лимон,

Над рифмой просиженные штаны —

Сомнительный рацион…

Собаки, аквариумы, семья

Вокруг тебя, как забор…

Встает над забором

Юность моя.

Глядит на тебя

В упор.

Гектарами поднятых полей,

Стволами сырых лесов

Она кричит тебе:

Встань скорей!

Надень пиджак и окно разбей,

Отбей у дверей засов!

Широкая зелень

Лежит окрест

Подстилкой твоим ногам! —

(Рукою он делает вольный жест

От сердца —

И к облакам.

Я узнаю в нем

Свои черты,

Хотя он костляв и рыж,

И я бормочу себе:

«Это ты

Так здорово говоришь»).

Он продолжает:

— Не в битвах бурь

Нынче юность моя,

Она придумывает судьбу

Для нового бытия.

Ты думаешь:

Грянет ужасный час!

А видишь ли, как во мрак

Выходит в дорогу

Огромный класс

Без посохов и собак.

Полна преступлений

Степная тишь.

Отравлен дорожный чай…

Тарантулы… Звезды…

А ты молчишь?

Я требую! Отвечай! —

И вот, как приказывает сюжет,

Отвечает ему поэт:

— Сливаются наши бытия,

И я — это ты!

И ты — это я!

Юность твоя — Это юность моя!

Кровь твоя — Это кровь моя!

Ты знаешь, товарищ,

Что я не трус,

Что я тоже солдат прямой,

Помоги ж мне скинуть

Привычек груз,

Больные глаза промой! —

(Стены чернеют.

Клопы опять

Залезают под войлок спать.

Но бумажка полощется под окном:

«За отъездом

Сдается внаем!!»)1930

Весна, ветеринар и я
[1] [2] [3] [4]

Добавить комментарий

Обязательные поля обозначены *.

Стихотворения (10)

«Итак — бумаге терпеть невмочь…»

Весна, ветеринар и я [1] [2] [3] [4]

Добавить комментарий

Весна, ветеринар и я
[1] [2] [3] [4]