Глава 60

Глава 60

Через какое-то время Генарр открыл глаза во второй раз и увидел, что на него скорбно смотрит Юджиния Инсигна.

— Юджиния! — удивленно воскликнул он и попытался приподняться в постели.

Она улыбнулась, но от этого ее взгляд не стал менее скорбным.

— Мне разрешили навестить тебя, Зивер. Мне сказали, что ты чувствуешь себя хорошо.

Генарр вздохнул с огромным облегчением. Он был уверен, что ничего страшного с ним не произошло, но одно дело — собственная уверенность, другое — услышать подтверждение со стороны. Немного бравируя, он сказал:

— Конечно, хорошо. Сканограмма во сне — без изменений, в бодрствующем состоянии тоже. Вообще никаких изменений. А что с Марленой?

— Ее сканограмма тоже в норме, — ответила Юджиния все с той же скорбью.

— Вот видишь, как и обещал, я стал «канарейкой» Марлены. Что бы это ни было, но оно подействовало на меня раньше, чем на Марлену, — сказал Генарр и сразу изменил тон; ситуация была не вполне подходящей для шуток. — Юджиния, я понимаю, что очень виноват перед тобой, и не прошу прощения. Сначала я упустил Марлену из виду, а потом меня буквально парализовал ужас. Я не смог сделать ничего, и это после моих заверений, что я буду внимательно следить за каждым ее шагом. Мне нет оправданий.

— Отнюдь, Зивер, — покачала головой Юджиния. — Мне не в чем тебя упрекнуть. Я очень рада, что Марлена помогла тебе дойти до станции.

— Не в чем упрекнуть? — Генарр был ошеломлен. Ему казалось очевидным, что во всем случившемся виноват только он.

— Совершенно не в чем. Дело не в том, что Марлена по глупости сняла костюм, а ты не смог помешать ей. Теперь я уверена, здесь кроется нечто гораздо худшее.

Генарр похолодел. Что может быть еще хуже?

— Что ты хочешь сказать?

Генарр спрыгнул с постели и только потом сообразил, что его одежда совсем не годится для приема гостей. Он торопливо набросил на себя легкое одеяло.

— Юджиния, садись и рассказывай. С Марленой действительно все в порядке? Ты что-то скрываешь от меня? Юджиния села, не сводя с Генарра серьезного взгляда.

— Мне сказали, что у нее все хорошо. Сканограмма мозга совершенно нормальная. Специалисты считают, что у нее нет ни малейших признаков чумы.

— Тогда почему же ты сидишь здесь с таким видом, как будто ждешь неминуемого конца света?

— Именно конца света, Зивер. Во всяком случае этого света.

— Как это понимать?

— Не могу толком объяснить, я сама еще многого не понимаю.

Попробуй поговорить с Марленой, может быть, ты что-то поймешь. Зивер, она идет своим путем. Она нисколько не раскаивается в своем поступке. Она твердит, что не может обследовать Эритро — она называет это «испытывать Эритро» — в защитном костюме и не намерена больше его носить.

— В таком случае она не выйдет со станции.

— Но она говорит, что выйдет. Она заявляет это совершенно безапелляционно. Когда только захочет. И одна. Она ругает себя за то, что позволила тебе идти с ней. Она очень сожалеет о том, что с тобой это произошло. Больше того, она просто подавлена этим. Но очень довольна, что успела вовремя добежать до тебя. Не поверишь, у нее слезы стояли в глазах, когда она рассказывала, что могло случиться, если бы она не привела тебя на станцию.

— Но себя она чувствует все так же уверенно?

— Да. И это самое странное. Теперь она уверена, что тебе грозила опасность и что на твоем месте мог бы пострадать любой. Но только не она. Зивер, Марлена настолько убеждена, что я могла бы… — она покачала головой, потом пробормотала:

— Я не знаю, что мне делать.

— Но, Юджиния, Марлена всегда была очень уверена в себе. Ты должна знать это лучше меня.

— Но не в такой же мере! А сейчас, кажется, она знает, что нам уже не удастся остановить ее.

— Может быть, и удастся. Я поговорю с ней; если она и мне будет твердить что-нибудь вроде «вам не удастся остановить меня», я отошлю ее на Ротор, и немедленно. Я всегда был на ее стороне, но после всего случившегося со мной, боюсь, мне придется проявить характер.

— Но ты не сможешь.

— Почему? Из-за Питта?

— Нет. Просто не сможешь.

Генарр непонимающе посмотрел на Юджинию, потом невесело рассмеялся:

— Перестань уже не настолько я околдован Марленой Я могу вести себя как добрый дядюшка, но я не настолько добр, чтобы позволить ей подвергать себя опасности. Всему есть предел; увидишь сама, я знаю, как установить этот предел. — Генарр помолчал, потом уже спокойнее продолжил:

— Похоже, мы поменялись местами. Раньше ты настаивала, чтобы мы остановили ее, а я говорил, что этого делать нельзя. Теперь наоборот.

— На то есть свои причины. Этот инцидент на планете испугал тебя, а меня гораздо больше напугало то, что было после этого.

— Так что же было после?

— Когда Марлена вернулась на станцию, я попыталась поставить свои условия. Я сказала ей: «Вот что, дорогая моя, не говори со мной в таком тоне, иначе ты не выйдешь не только со станции, но и из своей комнаты. Я запру тебя, если понадобится, свяжу и с первой же ракетой отправлю на Ротор». Как видишь, я была так взбешена, что только угрожала ей.

— И что же она сделала? Готов спорить на что угодно, она не разревелась. Думаю, она скрипнула зубами и огрызнулась. Я угадал?

— Нет, не угадал. Не успела я закончить фразу, как у меня сами собой застучали зубы, и я уже не смогла вымолвить ни слова. Больше того, меня затошнило. Брови Генарра поползли вверх:

— Уж не хочешь ли ты сказать, что она обладает какой-то таинственной гипнотической силой, которая может заставить вас не возражать ей? Но это совершенно исключено. Ты замечала раньше что-то подобное в ней?

— Нет, в том-то в дело, что не замечала. Даже и на этот раз ничего подобного в ней не было. Она здесь вообще ни при чем. Наверно, в тот момент я выглядела неважно. Я видела, что Марлена испугалась за меня. Она очень расстроилась, я в этом уверена. Невозможно себе представить, чтобы она была причиной моего состояния и в то же время так на него реагировала. Вспомни, когда вы были на планете, она даже не смотрела на тебя. Когда Марлена снимала защитный костюм, она стояла спиной к тебе. Я же все видела, я все знаю. И все же ты не смог помешать ей, а потом она сама прибежала к тебе на помощь. Согласись, она никак не могла спровоцировать твой паралич и одновременно спешить помочь тебе.

— Значит…

— Подожди, я не закончила. После своих угроз, точнее, после того, как мне так и не удалось пригрозить Марлене, я не осмеливалась сказать ей ни слова, кроме нескольких ничего не значащих фраз. Вместе с тем я не спускала с нее глаз и старалась сделать это так, чтобы она ничего не заметила. И вот однажды она заговорила с одним из ваших охранников — ты знаешь, с ними на станции сталкиваешься на каждом шагу.

— Да. Считается, что станция — это военная база. Вообще-то охранники просто поддерживают порядок, при необходимости помогают…

— Можно сказать и так, — в голосе Юджинии прозвучало презрение. — Со стражниками Джэйнус Питт чувствует себя уверенней; он думает, что таким образом не спускает с вас глаз и контролирует каждый шаг каждого жителя станции. Но не в этом дело. Марлена и охранник разговаривали довольно долго; мне показалось, они даже спорили. Когда Марлена ушла, я расспросила охранника. Сначала он не хотел ничего говорить, но я все-таки выжала из него все, что меня интересовало. Оказывается, Марлена хотела получить специальный пропуск, дающий ей право в любое время выходить со станции и возвращаться. Я спросила: «И что же вы ей ответили?» Он заявил: «Я сказал, что такие пропуска оформляются только в офисе командора, но обещал помочь ей». Я была вне себя и сказала:

«Как вы думаете помочь ей? Как вы вообще могли предложить ей помощь?» Он ответил: «Мне пришлось согласиться, мадам. Как только я пытался сказать, что это невозможно, со мной начинало твориться что-то неладное».

Генарр выслушал рассказ Юджинии с каменным лицом.

— Ты хочешь сказать, что все это — результат подсознательного влияния Марлены? Стоит только кому-то осмелиться возразить ей, как он сразу же заболевает, а она даже не знает, что причина этого заболевания в ней самой?

— Да нет же, конечно, не так. Я вообще не верю, что она может делать что-то в этом роде. Если бы это было подсознательное влияние, я бы заметила его еще на Роторе, но ничего подобного там не было. И обрати внимание: такую реакцию вызывает не любое возражение. Прошлым вечером за ужином она потянулась за второй порцией десерта; я совсем забыла, что не должна ей перечить, и довольно резко сказала: «Нет!» Ей это не понравилось, но она быстро успокоилась, а я все время чувствовала себя идеально, уверяю тебя. Нет, думаю, ей нельзя возражать только в тех случаях, когда речь идет об Эритро.

— Но почему же? Что ты сама думаешь об этом? Мне кажется, у тебя уже есть какие-то догадки. Будь я Марленой, я бы прочел по твоему лицу, как по книге; но я — не она, так что тебе придется рассказать самой.

— Я думаю, что все это делает не Марлена. Это… это сама планета.

— Планета?!

— Да, планета! Эритро. Это он контролирует поведение Марлены. Как еще ты объяснить ее абсолютную уверенность в невосприимчивости к чуме и в безопасности для нее Эритро? Планета следит и за нами. Ты пытался остановить Марлену, а планета остановила тебя. И меня тоже. И охранника. Когда люди только высадились на Эритро, планета поняла, что ей грозит захват, и она стала защищаться. Чума — это ее оружие защиты; многое поняли на себе, что такое чума. Потом, когда люди заперли себя внутри станции, планета согласилась их терпеть и эпидемия чумы прекратилась. Видишь, как все сходится?
[1] [2]