Глава двадцать первая. Здесь?

Неожиданно с потолка раздался неестественно громкий голос, проникший во все закоулки зала:

– Все по местам! Прекратить подготовку к прыжку! Проверить гиператомные двигатели!

Это был голос Аратапа, усиленный громкоговорителями. Тут же последовал новый приказ:

– Приведите молодого человека ко мне.

Байрон и не думал сопротивляться. Однако по два солдата с каждой стороны крепко держали его, Он старался идти твердым шагом, но отчаянно хромал на ушибленную ногу.

Аратап был полуодет. Глаза его казались выцветшими и какими-то рассеянными. Байрон понял, что наместник вынул контактные линзы.

– Вы вызвали большую суматоху, Фаррил, – сказал Аратап.

– Необходимо было спасти корабль. Отошлите стражников. Пока машины не осмотрят, я ничего не собираюсь предпринимать против вас.

– Пусть пока побудут здесь. Вначале я выслушаю доклад инженера.

Они молча ждали. Минуты тянулись бесконечно медленно. Наконец на пульте под надписью «Машинное отделение» вспыхнула красная лампочка.

Аратап включил связь:

– Докладывайте.

В динамике послышался хриплый голос:

– Гипердвигатели в отсеке «В» полностью замкнуты. Производится ремонт.

– Рассчитайте прыжок через шесть часов.

Аратап повернулся к Байрону и холодно сказал:

– Вы оказались правы.

Он махнул стражникам рукой, солдаты отдали честь, повернулись на каблуках и вышли один за другим строевым шагом.

– Я жду от вас подробностей, – сказал Аратап.

– Джилберт Хинриад проник в машинное отделение и замкнул двигатели. Он не способен отвечать за свои действия и не должен быть наказан.

– Да, он уже много лет ловко пользуется репутацией человека, не способного отвечать за свои поступки, – кивнул Аратап. – Пусть это останется между нами, Однако мне интересно – почему вы помешали уничтожить корабль? Вы ведь не боитесь умереть за свои убеждения?

– Убеждения тут ни при чем, – ответил Байрон. – Планеты повстанцев не существует. Я уже говорил это и повторяю еще раз. Центр заговора – Лингейн, и это легко проверить. Я был заинтересован лишь в расследовании обстоятельств смерти отца; леди Артемизия хотела избежать нежелательного брака; что же касается Джилберта, то он безумен.

– Но Автарх верил в существование этой загадочной планеты. Ведь он сообщил мне координаты.

– Его вера основывалась на грезах безумца. Джилберт выдумал свое приключение двадцать лет назад. Автарх поверил ему и рассчитал положение вероятных планетных систем, где может находиться этот вымышленный мир. Все это ерунда.

– И все же что-то мешает мне поверить вам, – возразил наместник.

– Что именно?

– Вы слишком стараетесь убедить меня… Разумеется совершив прыжок, я все увижу сам. А может быть, один из вас задумал уничтожить корабль, а другой – спасти его, чтобы убедить меня не искать планету повстанцев? По идее, я должен сказать себе: «Если бы такой мир существовал, молодой человек не помешал бы кораблю взорваться, чтобы спасти этот мир. Юноша молод и романтичен, и для него это была бы героическая смерть. Но поскольку он, рискуя жизнью, предотвратил взрыв, значит, Джилберт безумен, никакой планеты повстанцев нет и можно возвращаться, прервав поиски». Я не слишком сложно излагаю?

– Нет. Я понял вас.

– А поскольку вы спасли нам жизни, то должны получить соответствующее вознаграждение при дворе Хана. Таким образом, вы остаетесь в живых и одновременно сохраняете тайну повстанческого мира. Нет, молодой человек, очевидное не всегда убеждает меня. Прыжок к пятой звезде будет совершен.

– Я не возражаю, – ответил Байрон.

– Вы хладнокровны, – заметил Аратап. – Жаль, что вы не родились тиранитом.

В его устах это был настоящий комплимент.

– Сейчас мы отведем вас в вашу каюту, – добавил он, – и восстановим силовое поле. Простая мера предосторожности.

Байрон кивнул.

Стражника, которого вырубил Байрон, в каюте уже е было, но врач по-прежнему находился там и стоял, склонившись над безжизненной фигурой Джилберта.

– Он еще без сознания? – спросил Аратап.

При звуках этого голоса доктор стремительно выпрямился.

– Действие нейронного хлыста кончилось, наместник. Но этот человек немолод и долго находился под стрессом. Я не знаю, придет ли он в себя.

Байроном овладел ужас. Он упал на колени, не обращая внимания на боль в ноге, и осторожно коснулся плеча Джилберта.

– Джил, – прошептал он, тревожно вглядываясь в бледное лицо.

– Отойдите, – приказал медик, доставая свою сумку. – Шприц, по крайней мере, цел, – пробормотал он.

Он склонился над Джилбертом и глубоко всадил в него иглу. Бесцветная жидкость автоматически перекачивалась в вену. Когда шприц опустел, врач выдернул иглу и застыл в ожидании.

Веки Джилберта дрогнули, он открыл глаза и еле слышно прошептал:

– Я ничего не вижу, Байрон.

– Все в порядке, Джил. Отдыхайте, – сказал Байрон, склонившись к нему.

– Не хочу. – Джилберт попытался сесть. – Байрон, когда прыжок?

– Скоро, скоро!

– Останьтесь со мной. Я не хочу умирать в одиночестве.

Пальцы его слабо сжали руку Байрона: потом отпустили. Голова откинулась назад.

Доктор наклонился к нему и тут же выпрямился.

– Мы опоздали. Он умер.

На глазах у Байрона выступили слезы.

– Прости меня, Джил, – прошептал он, – Но ты ничего не знал. Ты ничего не понял…

Это были трудные часы для Байрона. Аратап не разрешил ему присутствовать на погребении в космосе. Байрон знал, что сейчас где-то на корабле тело Джилберта сгорает в атомной печи и выбрасывается в пространство, где его атомы навеки смешаются с межзвездными туманами.

Артемизия и Хинрик должны быть на похоронах. Поймут ли они? Поймет ли она, что у него не было другого выхода?

Врач впрыснул ему хрящевой экстракт, который должен был ускорить срастание разорванных связок, и боль в колене действительно почти утихла. Но что такое физическая боль? На нее можно не обращать внимания…

Внезапно Байрон почувствовал легкий толчок, отдавшийся где-то глубоко внутри организма. Значит, корабль совершил прыжок. Тут-то на Байрона и обрушились мучительные сомнения.

Поначалу он был абсолютно уверен, что все проанализировал правильно. Все должно быть правильно! Но вдруг он все-таки ошибся? Что, если они сейчас находятся в самом центре восстания? Сообщение об этом немедленно отправят на Тиран, оттуда прилетит армада кораблей. А сам он умрет, сознавая, что мог спасти повстанцев, но вместо этого погубил их…

В эти мрачные часы он думал также о документе, который не смог отыскать на Земле.

Странно, что о нем давно никто не вспоминал. Так усиленно искали планету повстанцев и напрочь забыли о загадочном документе. Что-то тут не сходится.

Потом Байрон вдруг подумал о том, что Аратап летит к планете повстанцев на одном-единственном корабле. Откуда такая самоуверенность?

Неужели он надеется захватить целую планету при помощи одного корабля?

Автарх сказал, что документ потерян много лет назад.

Но кто им владеет теперь? Может быть, тираниты? Тогда выходит, что тайна этого документа позволяет одному кораблю справиться с целой планетой?

Если это правда, то какая разница, где находится планета и существует ли она вообще…

Так он сидел и терзался, пока не вошел Аратап. Байрон вскочил на ноги.

– Координаты Автарха верны, – сказал наместник – Мы достигли звезды.

– Ну и…

– Искать планету повстанцев мы не будем. Астронавигаторы доложили, что менее миллиона лет назад звезда превратилась в Новую. Даже если у нее и были планеты, то они уничтожены. Теперь звезда – белый карлик, а у него не может быть планет.

– Стало быть… – начал Байрон.

– Стало быть, вы оказались правы, – вздохнул Аратап, – Нет планеты повстанцев!
[1] [2]