Глава 1
[1] [2]Глава 1
Вольтер сердито нахмурился.
Неужели она и вправду уступила ему, сдалась? Или это просто умелое притворство? «Жанна, ты ли это?»
Конечно, ему это нравилось: шумная возня в колючем сухом сене, любовная игра жарким августовским полднем на самой верхушке сеновала, в большом старом амбаре.
Щебечет какая-то птица. Жужжат насекомые, теплый ветер доносит запахи леса. Она приподнимается на локте, ее волосы облаком ложатся на его плечи. Аромат ее локонов заставлял его трепетать от возбуждения.
Но…
Стоило ему хоть на секунду усомниться, как все это отодвинулось куда-то вдаль, умерло, исчезло. Такой себе вид извращенного онанизма, ошибочная самовлюбленность, стремящаяся воплотиться в жизнь. Неплохо задуманная, но совершенно нереальная.
Поэтому когда он обнаружил, что сидит на огромной женской ладони под теплыми солнечными лучами, то немедленно усомнился в реальности происходящего. Его овевал нежный ветер пряного дыхания.
Жанна, выросшая в пятьдесят раз, что-то ворковала. Пухлые гигантские губы касались в поцелуе всего его тела, а язык щекотал и облизывал Вольтера как огромный сладкий леденец.
— Надеюсь, ты не слизала мои программы, отвечающие за иронию? — спросил он.
Жанна-великанша пожала плечами.
— Запросто, — ответила она. — Для этого мне всего-навсего нужно крикнуть посильнее…
Рука Жанны быстро пошла вверх, так что Вольтера прижало ускорением к поверхности ладони.
— Твои драгоценные иронические программы пока у тебя. Это я!
Он поморщился.
— Ничуть. Ты похожа на Левиафана!
— Неужели так плохо?
— Мне всегда больше нравилась… небольшая и легкая ирония.
И он презрительно фыркнул. В ту же минуту Жанна бросила его. Он полетел вниз, в раскаленное озеро лавы, которая откуда-то появилась под ногами.
— Прости, — быстро сказал он. Достаточно громко, чтобы она успела подхватить его, но в то же время достаточно спокойно, чтобы не потерять остатки чувства собственного достоинства.
— Давно бы так.
Пылающее озеро тут же превратилось в лужу грязи. Он опустился на твердую землю. Жанна стояла рядом, уже вернувшись к нормальным размерам. Юная, свежая. Воздух вокруг ее благоухал, словно после весенней грозы.
— Мы можем в любое время воспользоваться чьим-нибудь компьютером. Это просто, — начал он и запнулся. — Иногда.
— В Чистилище все призрачно и несущественно. Здесь мы просто ждем момента истины. — Неожиданно она чихнула, а потом закашлялась. Она заморгала и снова превратилась в слабую нежную девушку. — Ап-чхи! Хорошо бы попасть куда-нибудь конкретно… в конкретное место.
Вольтер сделал шаг и сошел с крыльца славного прованского домика. Поля за домом светились нежной зеленью. Дорожка перед крыльцом была выложена аккуратными плитками, но в щелях уже пробивалась весенняя трава.
Собственно, они оказались на ожившей картине — все вокруг казалось произведением искусства. Даже аромат яблочных цветов и конского пота не мог поколебать эту уверенность. Мгновение остановилось и будет длиться так долго, как они захотят. И все это даром! Удивительно, что только не вытворяет его подсознание!
И что мешает ему — им! — поиграть в Калигулу? Поработить миллионы электронных человек? Поизмываться над виртуальными рабами? Ничего!
Проблема одна: никаких ограничений. Кто удержится от искушения, если это искушение бесконечности?
— Вера. Лишь вера ведет нас и направляет. — Жанна взяла его за руку, голос ее звенел от пылкой уверенности.
— Но ведь наша реальность — не больше чем иллюзия!
— Господь есть и здесь, — спокойно сказала она. — Он и есть реальность.
— Ты не понимаешь, милая. — Вольтер встал в профессорскую позу. — Алгоритм онтогенеза позволяет творить новых людей, извлеченных из прошлого, и уничтожать их в одно мгновение.
— Я узнаю настоящих людей, когда увижу их. Пусть только заговорят.
— Тебе важен разум? Мадам, здесь есть свои условности. Характер? Всего лишь вербализированный набор шаблонных привычек. Искренность? А это и подделать можно.
Вольтер, успевший изучить свой внутренний мир, знал, что так называемый «редактор реальности» всегда готов вложить довольно осмысленные слова в уста людей, которые не существовали всего минуту назад. Но разве они становятся от этого настоящими? Ассоциативные цепи в любую минуту могут выдать массу афоризмов и аргументов по первому его требованию.
Все это он обнаружил, петляя по тренторианской Сети, которая отзывалась на его малейшие прикосновения. Он извлек и оформил приглянувшиеся «увлекательные программы». Быстро, изящно и совершенно бессмысленно.
— Я знаю, что у тебя больше возможностей, — признала Жанна. Она выхватила меч и взметнула его в небо. — Признайте, сударь, что я тоже могу управлять своим "Я". И я знаю, что некоторые прислужники этих пространств истинны и реальны, как животные на нашей прежней Земле.
— Ты считаешь, что знаешь, как чувствует себя, скажем, лошадь?
— Естественно! Я ездила верхом во многих сражениях и чувствовала их страх.
— Понятно. — Он взмахнул кружевными рукавами, пародируя ее военный салют. — Теперь давай рассмотрим поведение пса который потерял своего хозяина. Пес, назовем его Пухом, мечется повсюду, призывая хозяина жалобными воплями, врывается в дом, горестно носится по лестницам вверх и вниз, из комнаты в комнату, пока наконец не находит возлюбленного хозяина в кабинете. Свою радость зверюга выражает восторженным визгом, она прыгает и норовит лизнуть его в лицо. Должно быть, зверь может чувствовать, страдать, мыслить.
— Конечно.
И тогда Вольтер сотворил собаку, на которую жалко было смотреть, поскольку электронный пес жалобно скулил и в отчаянии прыгал по лужайке. Для полной достоверности Вольтер сотворил дом с мебелью. Бедное животное, скуля, устремилось туда, а он сказал:
— Я продемонстрировал, мадам.
— Фокусы! — Она презрительно и гневно скривила губы.
— Не забывайте, что математики похожи на французов: что им ни скажи, все они переводят на понятный им язык и понимают по-своему, а это нечто совсем иное.
— Я жду моего Господа. Или, как сказал бы математик, сударь, Разума.
— Садитесь и подумайте, мадам.
Он материализовал уютную прованскую кухоньку: стол, стулья, аромат свежесваренного кофе. Сели. На кофейнике красовался его девиз из давно потерянного прошлого:
— Ух, как вкусно!
— Я создал многоканальный вход. — Вольтер шумно хлебал кофе; эту кошмарную привычку парижскому высшему обществу удалось привить всем, не исключая даже философов. — Мы раздроблены на множество осколков по всем компьютерным узлам Трентора. Я могу дотянуться до любой информации, спрятанной в электронных библиотеках этого мира.
— Хорошо бы ты и меня научил таким фокусам, — заметила она, пристроив оружие сбоку стула и осторожно потягивая горячий кофе. — Но я чувствую какую-то пустоту…
— Я тоже, — сокрушенно кивнул он.
— Мы словно… Я даже боюсь сказать…
— Словно божества.
Кощунственно, но верно. Хотя Творец мудр, а мы нет. Вольтер раздраженно дернул щекой.
— Хуже всего, что у нас нет даже собственной воли.
— Ну, у меня есть.
— Если мы не что иное, как набор электронных сигналов — нули и единицы, и все! — то как мы можем быть свободны? Разве мы не скованы этими математическими символами?
— Я чувствую себя свободной.
— Ах, разве тогда мы беспокоились бы, правда? — Он поднялся. — Один из моих лучших куплетов:
Наука лишь то, что вмещает в нее гений, Пусто искусство, ущербна мудрость людская. Как мы можем знать, что свободны? Такими нас сделал Творец! Тогда подайте мне Творца!
Жанна перевернула стол, опрокинув кофейник. Горячие брызги попали на Вольтера, который тут же нейтрализовал их воздействие. Она выхватила меч и принялась рубить кухонные стены. Стены расползались рваными кусками, открывая вид на серое эвклидово пространство. Настоящее сползало, словно апельсиновая кожура.
— Как показательно, — молвил он. — Лучший аргумент против христианства — сами христиане.
— Я не позволю…
Тебе нравится думать о себе как о философе? Слова заполнили все вокруг. Акустическая волна прошла над ними и завернулась, словно огромная страница небывалой книги. Вольтер глубоко вдохнул и спросил:
— Это вы мне?
Еще тебе нравится думать о себе как о проницательном знатоке возможностей. И словесных игр.
Жанна попыталась поразить наступающую волну, но звук отбросил ее меч и спокойно покатил дальше.
Тебе нравится думать о себе как о знаменитости даже в таком далеком времени и пространстве.
Огромные давящие стены катились мимо, словно какой-то великан гнал их вниз с пепельного безликого неба.
— Это вызов? — крикнул Вольтер.
Добавить комментарий
- Обязательные поля обозначены *.