XIX. Радиоактивная? (1)

XIX. Радиоактивная?

85

«Далекая Звезда» снялась очень тихо, медленно поднимаясь через атмосферу и оставляя темный остров внизу. Несколько слабых пятен света под ней потускнели и исчезли, а когда атмосфера стала реже, скорость корабля увеличилась, и яркие точки в небе над ним стали более многочисленными и яркими. В конце концов планета превратилась в яркий полумесяц, большую часть которого закрывали облака.

– Надеюсь, они не выходят в космос и не смогут преследовать нас, – сказал Пилорат.

– Вряд ли это имеет значение для меня, – сказал Тревиз. Лицо его было сурово, а голос бесстрастен. – Я заражен.

– Но неактивной разновидностью, – напомнила Блисс.

– Однако она может стать активной. У них есть метод. Интересно, что это такое?

Блисс пожала плечами.

– Хироко сказала, что вирус, остающийся неактивным, должен со временем умереть в теле, неприспособленном к нему… таком, как ваше.

– Да? – гневно воскликнул Тревиз. – Откуда ей знать это? И кстати, откуда мне знать, что слова Хироко не были утешительной ложью? И разве невозможно, что метод активации – каков бы он ни был – не может быть сдублирован естественным путем? Каким-нибудь химическим соединением? Излучением? Да вообще, чем угодно! Я могу внезапно заболеть, а затем придет и ваша очередь. Или, если это случится после того, как мы достигнем обитаемого мира, возникнет эпидемия, спасаясь от которой, заразу разнесут по другим планетам.

Он посмотрел на Блисс.

– Вы можете что-нибудь сделать с этим?

Очень медленно Блисс покачала головой.

– Это нелегко. На Гее тоже есть паразиты: микроорганизмы, черви… Они часть экологического равновесия, живут и являются частью мирового сознания, но никогда не размножаются слишком быстро. Они живут, не причиняя никому заметного вреда. Все дело в том, Тревиз, что вирус, воздействующий на вас, не является частью Геи.

– Вы сказали «нелегко», – нахмурился Тревиз. – Можете ли вы при данных обстоятельствах взяться за дело, даже если оно окажется трудным? Можете вы обнаружить во мне вирус и уничтожить его? Или по крайней мере усилить мою защиту?

– Вы понимаете, о чем просите, Тревиз? Я не знаю микроскопической флоры вашего тела, и мне нелегко отличить вирус, попавший в клетки, от генов, находящихся там. Но еще более трудно отличить обычные для вашего тела вирусы от того, который внесен в него Хироко. Я попытаюсь сделать это, но мне потребуется время, а результат может быть отрицательным.

– У вас есть время, – сказал Тревиз. – Пробуйте.

– Конечно, – ответила Блисс.

– Блисс, если Хироко сказала правду, новые вирусы должны отличаться низкой активностью, и ты можешь ускорить их гибель.

– Верно, могу, – согласилась Блисс. – Это хорошая мысль.

– А вам это под силу? – спросил Тревиз. – Не забывайте, что вам придется уничтожать совершенно живые организмы.

– Вы язвите, Тревиз, – холодно сказала Блисс, – но как бы то ни было, вы указали на действительную трудность. И все-таки, я убью их, если у меня будет такая возможность. Не забывайте, что если я ошибусь с вами, – губы ее скривились, как будто выжимая улыбку, – под угрозой окажутся Пилорат и Фоллом, а вам известно мое отношение к ним. Может, вы даже вспомните, что я сама под угрозой.

– Я не верю в вашу любовь к себе, – буркнул Тревиз. – Вы постоянно готовы отдать свою жизнь ради каких-то высоких целей. Однако я верю в вашу заботу о Пилорате. – Он помолчал. – Что-то я не слышу флейты. С Фоллом все нормально?

– Да, – сказала Блисс. – Она спит. Совершенно нормальным сном, который не имеет ничего общего со мной. И я предлагаю, чтобы после того, как вы рассчитаете Прыжок к звезде, которую считаете солнцем Земли, мы все последовали ее примеру. Мне это крайне необходимо, да, полагаю, и вам тоже, Тревиз.

– Да, если я смогу… Знаете, вы были правы, Блисс.

– В чем, Тревиз?

– Относительно изолянтов. Новая Земля оказалась не раем, хотя и выглядела очень похоже. Это гостеприимство… все это их дружелюбие нужно было для того, чтобы мы раскрылись, и нас можно было легко заразить. А эти фестивали тут и там должны были задержать нас, пока вернется рыболовецкий флот и станет возможной активация. И это сработало бы, не будь Фоллом и ее музыки. Так что вы были правы и в этом.

– Насчет Фоллом?

– Да. Я не хотел брать ее с собой и был обеспокоен ее присутствием на корабле. Это сделали вы, Блисс, а она невольно спасла нас. И все же…

– Что «все же»..?

– Несмотря на это, я по-прежнему обеспокоен присутствием Фоллом. Не знаю, почему.

– Если это доставит вам облегчение, Тревиз, знайте, что, по-моему, нельзя относить всю честь на счет Фоллом. Хироко оправдывает музыкой Фоллом совершение того, что остальные альфанцы несомненно сочли бы предательством. Возможно, она даже верит в это, но в ее мозгу было что-то еще, что я с трудом обнаружила и не смогла уверенно определить, что-то, что она вероятно стыдилась допустить в свое сознание. Мне кажется, она испытывала к вам теплые чувства и не хотела видеть, как вы умираете, независимо от Фоллом и ее музыки.

– Вы действительно думаете так? – спросил Тревиз, слабо улыбаясь – впервые с тех пор, как они покинули Альфу.

– Да, я думаю так. Вы, несомненно, умеете обходиться с женщинами. Вы уговорили Лизалор позволить нам сохранить корабль и покинуть Компореллон, а ваше влияние на Хироко спасло наши жизни.

Тревиз улыбнулся более широко.

– Хорошо, если все было так… А теперь – к Земле. – Он удалился в пилотскую рубку, и походка его была почти развязной.

Выждав немного, Пилорат спросил:

– Ты успокоила его, не так ли, Блисс?

– Нет, Пилорат, я не касалась его разума.

– Ты сделала это, потешив его мужское самомнение.

– Ну, разве, что косвенно, – улыбнулась Блисс.

– И все равно, спасибо тебе.

86

После Прыжка звезда, которая могла быть солнцем Земли, все еще находилась в одной десятой парсека от них. Это был самый яркий объект неба впереди, но все же только звезда.

Тревиз пропустил ее свет через фильтры и внимательно изучил. Потом сказал:

– Нет сомнений, что это фактический двойник Альфы. Однако Альфа есть на компьютерной карте, а этой звезды нет. Мы не знаем ее названия, не можем получить ее характеристик, не имеем никакой информации и о ее планетной системе – если она есть.

– А разве не этого следовало ожидать, если Земля вращается вокруг этого солнца? – сказал Пилорат. – Такое отсутствие информации согласуется с фактом, что все сведения о Земле уничтожены.

– Да, но это может также означать, что это мир космонитов, который просто не был включен в список на стене здания на Мельпомении. У нас нет уверенности, что этот список был полон. А может, эта звезда не имеет планет и потому не включена в компьютерную карту, которая в первую очередь используется для военных и торговых целей… Яков, есть какая-нибудь легенда, говорящая, что солнце Земли располагалось всего в парсеке от своего двойника?

Пилорат покачал головой.

– Простите, Голан, но мне такой легенды не попадалось. Впрочем, может, она и есть. Моя память не совершенна. Я посмотрю.

– Это не важно. А есть какое-нибудь название у солнца Земли?

– Есть несколько разных. Полагаю, это названия на разных языках.

– Я постоянно забываю, что на Земле было много языков.

– Но это так. Это единственное разумное объяснение многих легенд.

– Ну, хорошо, – ворчливо сказал Тревиз. – Что же нам теперь делать? С этого расстояния мы ничего не можем сказать о планетной системе, значит, нужно подходить ближе. Я должен быть осторожен, но есть такое понятие, как чрезмерная и беспричинная осторожность, а здесь я не вижу никаких признаков опасности. Существа, достаточно могущественные, чтобы очистить Галактику от информации о Земле, должны быть достаточно могущественными и для того, чтобы уничтожить нас даже на таком расстоянии, если они действительно не хотят, чтобы их обнаружили. Однако, ничего не происходит. По-моему, глупо оставаться здесь только потому, что что-то может произойти, если мы подойдем ближе. Не так ли?

– Значит, компьютер не обнаружил ничего, что можно счесть опасным? – спросила Блисс.

– Когда я говорю, что нет признаков возможной опасности, значит, я доверяю компьютеру. Сам я, конечно, не могу ничего увидеть невооруженным взглядом.

– В таком случае я понимаю ситуацию так, что вам нужна поддержка для принятия рискованного решения. Очень хорошо: я с вами. Мы зашли так далеко не для того, чтобы возвращаться безо всякой причины.

– Согласен, – сказал Тревиз. – А вы, Пилорат?

– Я согласен двигаться дальше, хотя бы просто из любопытства. Было бы невыносимо вернуться, не узнав, нашли мы Землю или нет.

– Значит, согласны все, – подытожил Тревиз.

– Не все, – сказал Пилорат. – Есть еще Фоллом.

Тревиз удивленно посмотрел на него.

– Вы предлагаете консультироваться с ребенком? Какую цену может иметь ее мнение, даже если оно у нее есть? Кроме того, все, что она может захотеть, это вернуться на свой родной мир.

– Можно ли осуждать ее за это? – спросила Блисс.

Поскольку возник вопрос о Фоллом, Тревиз обратил внимание, что ее флейта играет рваный маршевый ритм.

– Послушайте, – сказал он. – Где она могла слышать марши?

– Возможно, Джемби играл их для нее.

Тревиз покачал головой.

– Сомневаюсь. В танцевальные ритмы я могу поверить, в колыбельные тоже… но марши? Да, Фоллом беспокоит меня. Она учится слишком быстро.

– Ей помогаю я, – сказала Блисс. – Помните это. Кроме того, она очень умна, а пребывание с нами здорово подстегивает ее. Новые ощущения заполняют ее разум. Она видит космос, различные миры, многих людей, и все в первый раз.

Маршевая музыка становилась все более неистовой, почти варварской.

Тревиз вздохнул и сказал:

– Ну что ж, она здесь и играет музыку, которая так и дышит оптимизмом и жаждой приключений. Я понимаю это как желание подойти поближе к звезде. Посмотрим, какова ее планетная система.

– Если она вообще есть, – заметила Блисс.

Тревиз улыбнулся.

– Она у нее есть. Предлагаю пари. Назовите вашу сумму.

87

– Вы проиграли, – рассеянно заметил Тревиз. – Сколько денег вы решили поставить?

– Нисколько. Я не принимала пари, – ответила Блисс.

– Тем лучше. Все равно мне не нравится принимать деньги.

Они находились в 10 миллиардах километров от Солнца. Оно все еще смотрелось как звезда, но было всего в 4000 раз менее ярким, чем солнце, когда смотришь на него с поверхности обитаемой планеты.
[1] [2] [3] [4]