Глава 15
Глава 15
Разговор иссяк, и Селдон задумчиво наблюдал за проносящимися мимо строениями Стрилинговского сектора. Некоторые дома казались совсем низкими, в то время как другое взмывали в транторское «небо». Иногда широкие перекрестки разрывали перспективу и виднелись зеленые аллеи вдоль домов. Ему вдруг пришло в голову, что все эти постройки не только возвышаются над землей, но и уходят глубоко под поверхность. Возможно даже, возвышающаяся часть строений была гораздо менее значительна, чем невидимая. Стоило ему подумать об этом, и он был почти убежден в своей правоте. Неожиданно он увидел большую зеленую заплатку на поверхности земли, чуть в стороне от монорельсовой дороги. Он разглядел даже маленькие деревья. Какое-то время он всматривался в зеленый оазис и вдруг осознал, что освещение меняется, – заметно потемнело.
Он покосился вокруг и повернулся к Хьюммену, который предвосхитил его вопрос.
– День убывает, – пояснил он, – наступает ночь.
Брови Селдона взмыли вверх, а уголки губ опустились.
– Это впечатляет. Я представил себе, как вдруг вся планета погружается в темноту, и через несколько часов вновь заполняется светом.
Хьюммен осторожно и мягко улыбнулся.
– Не совсем так, Селдон. Планета никогда полностью не погружается в темноту. Тень сумерек расстилается над планетой постепенно. Фактически, следуя изгибу купола, таким образом, длина светового дня и ночи меняется в зависимости от сезона.
Селдон тряхнул головой.
– Тогда для чего потребовалось отгораживаться от Планеты, чтобы затем имитировать естественный ход вещей?
– Полагаю, людям так больше нравится. Транторианцам нравятся преимущества закрытого Мира, но, в то же время, они хотят ощущать себя в свободном, неискусственном Мире. Ты еще очень мало знаком с нашей психологией, Селдон!
Селдон вспыхнул. Он – всего лишь житель Геликона, и очень мало знает о миллионах других Внешних Миров. Его невежество касается не только Трантора.
Как же он может рассчитывать на практическое применение собственной теории? И разве сумма знаний какого угодно большого числа людей может быть исчерпывающей…
Это напомнило ему юность и замешательство, которое он пережил тогда. Его спросили: «Можешь ли ты указать размеры сравнительно небольшого куска платины, снабженного ручками, который какое угодно большое число людей не сможет поднять голыми руками?». Ответ был – да. Кубический метр платины весит в нормальных гравитационных условиях – 22.420 килограмма. С учетом того, что один человек, в среднем, может оторвать от земли вес около 120 килограмм – потребовалось бы всего 188 человек. Но как разместить этих 188 человек так, чтобы каждый мог ухватиться за прикрепленную к слитку ручку? Нереально! От силы 9 человек одновременно могут обступить такой объем.
Вот и сейчас, ему представлялось невозможным собрать достаточно большое количество людей для того, чтобы освоить все необходимые знания для воплощения его идеи в жизнь. Даже если все факты будут собраны и проанализированы компьютерами. Вокруг этих знаний можно собрать лишь такое количество людей, которые все равно не смогут овладеть всем необходимым объемом.
– Ты выглядишь слишком озабоченным, Селдон, – заметил Хьюммен.
– Пытаюсь оценить собственное невежество.
– Похвальное занятие. Возможно, многие составят тебе компанию в этом. Однако, пора готовиться к выходу. Селдон взглянул на него.
– Как ты сориентировался?
– Так же, как и ты в своей первой поездке по Трантору. По надписям.
Селдон успел разглядеть проплывающую мимо табличку: «Стрилинговский Университет – 3 минуты.»
– Мы выйдем на следующей станции. Будь внимателен!
Селдон последовал за Хьюмменом, и загляделся на освещение. Небосвод заливали пурпурные тона, дорога, движущиеся коридоры, здания – все было залито золотистым, мягким светом. На Геликоне это был бы ночной закат. Его, словно путника с завязанными глазами, поместили здесь, и вдруг повязку сняли, и он увидел, что находится в одном из заново отстроенных районов своего родного Геликона.
– Как ты думаешь, Хьюммен, сколько времени, я пробуду в Стрилинговском Университете? – поинтересовался Селдон.
И, как всегда, Хьюммен ответил спокойно и уверенно:
– Трудно сказать, Селдон. Возможно – всю свою жизнь.
– Что-о?!
– Может быть, и нет. С того момента, как ты обнародовал свои труды, твоя жизнь перестала быть твоей собственностью. Император и Демерзель мгновенно оценили важность твоего открытия. Я – тоже! Насколько я могу судить, – не только я. А это значит, что ты себе больше не принадлежишь!