26

26

Они прошли через несколько комнат, по коридору и поднялись по короткому пролету лестницы в маленькую комнату, одна стена которой светилась. В комнате были койка и стул, больше ничего.

– Это была его комната, – сказала Глэдис и, как бы отвечая на мысли Бейли, добавила: – это все, в чем он нуждался. Я оставляла его одного иногда даже на весь день: я не хотела устать от него. Теперь я хотела бы, чтобы он был со мной каждую секунду, я ведь не знала, что у нас так мало времени впереди. Вот он.

Джандер лежал на койке, прикрытый до груди мягкой блестящей тканью. Лицо его было спокойно и нечеловечески безмятежно. Глаза широко раскрыты, но непрозрачны и без блеска. Он очень походил на Дэниела, и понятно, почему Глэдис было не по себе в присутствии Дэниела.

– Доктор Фастальф осматривал его?

– Да. Я в отчаянии пришла к нему, и если бы вы видели, как он бежал сюда, расстроенный, с болью, в панике, вы никогда не сочли бы его виновным. Но он ничего не мог сделать.

– Он раздет?

– Да. Доктор раздел его, чтобы осмотреть, а снова одевать не имело смысла.

– Вы позволите мне открыть его?

– Зачем? Что вы можете обнаружить, чего не обнаружил доктор Фастальф?

– Ничего, но я должен знать, что ничего не упустил в расследовании.

– Хорошо, но потом опять покройте его. – Глэдис повернулась к нему спиной и уткнулась лбом в стену. Бейли знал, что она опять плачет.

Тело было, пожалуй, не совсем человеческое. Мускулатура, пожалуй, несколько упрощенная, чуточку схематичная; но все остальное было на месте: соски, пупок и прочее. Даже легкие волосы на груди.

Сколько дней прошло с убийства Джандера? Во всяком случае, больше недели, и никаких признаков разложения. Робот. Тело было теплое, крепкое, упругое. Бейли не мог избавится от чувства неловкости, ему казалось, что он нарушает покой человека. Будь это труп человека, негибкость и холод лишили бы его человечности. Тело робота было куда более человеческим, чем труп человека.

Он снова прикрыл Джандера.

– Я закончил, Глэдис.

Она повернулась, посмотрела на Джандера и сказала:

– Пойдем?

– Да, конечно. Но, Глэдис… вы так и оставите его здесь?

– А если оставлю, какое это имеете значение?

– В какой-то мере имеет. Вы должны постараться оправиться от потери. Нельзя носить траур в течении трех столетий. – Он сам сознавал, что его слова звучат сентенциозно; как же она должна воспринимать их?

– Я понимаю, что вы желаете мне добра, Илия. Но меня просили сохранить Джандера до конца расследования. А потом его кремируют по моей просьбе. У меня будет его голограмма. Вы удовлетворены?

– Да. Мне пора вернуться в дом доктора Фастальфа.

– Я хочу, чтобы вы нашли того, кто это сделал и зачем. Я должна знать. И я уверена, что вы сможете.



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.