55

[1] [2] [3]

55

Бейли был захвачен врасплох. Он не знал, чего ожидать от Амадейро, и не предполагал в себе такого замешательства. Гремионис назвал Амадейро неприветливым. А сейчас Амадейро казался веселым, общительным, даже дружелюбным. Однако, если Амадейро сказал правду, он запросто может положить конец расследованию и безжалостно сделает это, хотя и с сострадательной улыбкой. Что же он из себя представляет? Бейли машинально взглянул на роботов. Вряд ли Дэниел за свою короткую жизнь когда-нибудь встречался с Амадейро, а вот Жискар – наверняка. Бейли сжал губы; следовало заранее спросить Жискара насчет Амадейро, теперь Бейли легче было бы судить, сколько в этом роботехнике настоящего, а сколько умного расчета. Почему на Земле или вне ее, думал Бейли, он не пользовался разумно этими ресурсами роботов? И почему Жискар сам не дал информации… Хотя нет, это неправильно: у Жискара явно не хватает способностей для независимой деятельности такого рода. Он выдает информацию по требованию, но не по собственной инициативе.

Амадейро проследил за быстрым взглядом Бейли и сказал:

– Я, похоже, один против трех. Как видите, здесь нет моих роботов, хотя по зову они тут же явятся, а у вас два робота Фастальфа – старый надежный Жискар и этот чудесной конструкции Дэниел.

– Я вижу, вы их знаете, – сказал Бейли.

– Только по репутации, а физически – я чуть было не сказал – во плоти – вижу их впервые. Правда, Дэниела – вернее, играющего его актера – я видел в фильме.

– Кажется, все и на всех мирах видели этот фильм, – угрюмо сказал Бейли, – и моя жизнь реального и ограниченного индивидуума стала трудной.

– Но не со мной, – сказал Амадейро, широко улыбаясь. – Уверяю вас, я не принимаю всерьез ваше выдуманное изображение. Я согласен, что реальная жизнь вас ограничивает, а раз так – вы не можете позволять себе столь свободно неоправданные обвинения на Авроре.

– Доктор Амадейро, уверяю вас, я не делаю никаких официальных обвинений. Я просто веду расследование и рассматриваю возможности.

– Вы меня не поняли, – с неожиданным жаром сказал Амадейро, – я не порицаю вас. Я уверен, что по земным стандартам вы ведете себя безупречно. Мы страшно дорожим своей репутацией.

– Если так, доктор Амадейро, то клевета по подозрению на доктора Фастальфа со стороны вас и других глобалистов не большее ли зло, чем мои мелкие действия?

– Совершенно справедливо, но я – известный аврорец и имею определенное влияние, а вы – землянин без какого-либо влияния. Конечно, это неправильно, я признаю и жалею об этом, но такова жизнь. Что мы можем сделать? Кроме того, обвинение против Фастальфа может быть поддержано – и бу де т поддержано , и клевета окажется не клеветой, а правдой. Ваша ошибка в том, что ваши обвинения просто не могут получить поддержки. Я уверен, вы сами согласны, что ни Гремионис, ни доктор Василия Алиена, ни оба вместе не могли покалечить беднягу Джандера.

– Я никого официально не обвинял.

– Может, и нет, но на Авроре не прячьтесь за словом «официально». Очень плохо, что Фастальф не предупредил вас об этом, когда привез вас для этого, боюсь, злополучного расследования.

Бейли дернул уголком рта и подумал, что Фастальф и в самом деле мог бы предупредить его.

– Я буду вызван на разбор дела, или все уже решено?

– Конечно, вас выслушают, прежде чем осудить. Мы на Авроре не варвары. Председатель рассмотрит заявление, которое я собираюсь послать ему вместе с моими предложениями на этот счет. Он, вероятно, поговорит с Фастальфом как близко касающимся этого дела, а затем устроит встречу нас троих, возможно, завтра. Решение должно быть ратифицировано всем Советом. Все будет по закону, уверяю вас.

– Не сомневаюсь, что буква закона будет соблюдена; но что, если Председатель уже составил свое мнение, и что бы я ни сказал, не будет принято, а Совет утвердит заранее принятое решение? Может так быть?

Амадейро не улыбнулся, но, кажется, про себя рассмеялся.

– Вы реалист, мистер Бейли. Я рад этому. Люди, мечтающие о справедливости склонны к разочарованию. – Он снова пристально посмотрел на Дэниела. – Замечательная работа. Какой позор, что Джандер утрачен. Совершенно непростительно со стороны Фастальфа.

– Доктор Фастальф отрицает свою причастность, сэр.

– Еще бы, конечно, отрицает. Не говорит ли он, что я причастен? Или моя причастность – целиком ваша идея?

– У меня такой идеи нет. Я просто хочу опросить вас по этому делу. Что же касается доктора Фастальфа, он не кандидат для ваших обвинений в клевете. Он уверен, что вы непричем, поскольку, по его мнению, у вас не хватает знаний и способностей обездвижить человекоподобного робота.

Бейли сказал это намеренно, но, если он надеялся расшевелить что-то, то потерпел неудачу. Амадейро принял хулу с юмором:

– В этом он прав. Такой способности не найти ни в одном роботехнике – живом или умершем – кроме самого Фастальфа. Он, наверное, так и сказал, наш скромнейший мастер из мастеров?

– Да.

– Тогда что же он, интересно, говорил о случившемся с Джандером?

– Редкое событие. Чистая случайность.

Амадейро захохотал.

– А он рассчитал вероятность такого события?

– Да, Главный роботехник. Но даже самый невероятный случай может произойти, особенно, если были инциденты, усилившие неблагоприятные условия.

– Какие, например?

– Именно это я и надеюсь установить. Поскольку вы уже постарались, чтобы меня выкинули с планеты, вы намерены теперь предупредить любые мои вопросы к вам, или я могу продолжать расследование, пока у меня еще есть время? Прежде чем ответить, доктор Амадейро, пожалуйста, рассматривайте расследование как еще не прекращенное законом, иначе, при слушании дела, будет ли оно завтра или позднее, я могу обвинить вас в отказе отвечать на мои вопросы, если вы намерены сейчас положить конец нашей беседе. Это может повлиять на решение Председателя.

– Нет, дорогой мистер Бейли. Не воображайте, что вы можете хоть как-то повредить мне. Тем не менее, вы можете спрашивать меня, сколько хотите. Я полностью буду содействовать вам, лишь бы порадоваться, видя, как добрейший Фастальф тщетно пытается выбраться из своего неудачного деяния. Я не чрезмерно мстителен, мистер Бейли, но факт, что Джандер был созданием Фастальфа, еще не дает последнему права уничтожать дело своих рук.

– Законным порядком не установлено, что именно он это сделал, так что ваши слова являются, по меньшей мере, потенциальной клеветой. Давайте оставим это и займемся нашим интервью. Мне нужна информация. Я буду задавать вопросы коротко и прямо и, если вы будете отвечать так же, интервью быстро закончится.

– Нет, мистер Бейли, не вы будете ставить условия для интервью. Ваши роботы снабжены записывающим аппаратом.

– Наверное.

– Я точно знаю. У меня здесь тоже есть записывающий аппарат. Не думайте, что вы поведете меня через джунгли коротких ответов к чему-то, что послужит целям Фастальфа. Я буду отвечать по-своему выбору и так, чтобы мой ответ нельзя было истолковать неправильно. – В первый раз за дружелюбной манерой Амадейро показался волк.

– Что ж, хорошо, но если ваши ответы будут намеренно многоречивы и уклончивы, это тоже отразится в записи.

– Очевидно.

– Значит, договорились. Могу я для начала попросить стакан воды?

– Конечно. Жискар, не обслужите ли вы мистера Бейли?

Жискар вышел из ниши. Звон льда в баре на другом конце кабинета – и на письменном столе перед Бейли появился высокий стакан с водой.

– Спасибо, Жискар, – сказал Бейли. – Доктор Амадейро, вы, как я понял, Глава Института Роботехники?

– Да.

– И его основатель?

– Правильно. Как видите, я отвечаю кратко.

– Давно он существует?

– Как понятие – десятилетия. Я набирал единомышленников по крайней мере пятнадцать лет. Разрешение Совета было получено двенадцать лет назад. Строительство началось девять лет назад, а активная работа – шесть лет. В своем настоящем виде Институт существует два года, и планируется его дальнейшее постепенное расширение.

– Почему вы нашли нужным основать Институт?

– Ах, мистер Бейли, ответ будет многословным.

– Как желаете, сэр.

Робот принес на подносе маленькие сэндвичи и мелкое печенье. Бейли попробовал сэндвич и нашел его не то чтобы невкусным, но странным; он с трудом доел его и запил остатками воды. Амадейро следил за ним с легким удовольствием.

– Вы должны понять, что мы, аврорцы, люди необычные. Таковы космониты вообще, но я сейчас говорю об аврорцах в частности. Мы потомки землян – о чем большинство из нас не хочет и вспоминать, – но мы избранные.

– Что это значит, сэр?

– Земляне давно живут на невероятно перенаселенной планете и собраны в еще более скученные города, ставшие, наконец, ульями и муравейниками, которые вы называете Городами с большой буквы. Земляне должны бы оставить Землю и отправиться к другим мирам, пустым и враждебным и построить там новые общества из ничего, общества, полной формой которых они не смогут воспользоваться за свою короткую жизнь. Они умрут, а деревья останутся, так сказать.
[1] [2] [3]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.