5. Берегись, вода!

5. Берегись, вода!

Под гирокаром мелькали крыши, а сверху неясно виднелся купол. Город, построенный под водой, отметил про себя Лакки, требует практических инженерных чудес.

Города под куполами строились во многих местах Солнечной системы. Самые старые и знаменитые были на Марсе, но там сила тяжести составляет лишь две пятых земной, а сверху давит весьма разреженная атмосфера.

Другое дело — Венера. Гравитация тут пять шестых земной, к тому же все города находились под водой. Хотя их и старались строить на мелководье, так что верхушки куполов только что не высовывались из-под воды, все равно — выдерживать приходилось гигантскую нагрузку.

Лакки, как и большинство землян (и венерианцев, конечно), воспринимал эти достижения человеческой мысли как само собой разумеющееся. Но теперь, когда Лу Эванс снова был водворен в камеру и его случай несколько отошел на задний план, живой ум Лакки заинтересовался подробностями нового для него образа жизни.

— А как держится купол, доктор Моррис? — спросил он.

Полноватый венерианец частично обрел самообладание. Он вел гирокар в сторону аварийного сектора и говорил кратко и отрывисто.

— Диамагнитные силовые поля, заключенные в стальные корпуса, — пояснил он. — Корпуса выглядят как балки, которые подпирают купол, но это не так. Сталь бы не выдержала, только силовое поле.

Лакки глянул вниз, на улицы города, заполненные людьми. Там пока еще бурлила беззаботная жизнь.

— А раньше такое случалось? — спросил он.

— Слава Богу, нет, — простонал Моррис, — ничего похожего. Мы будем на месте минут через пять…

— А меры предосторожности? — допытывался Лакки.

— Ну, конечно. Существуют автоматические датчики, следящие за куполом. Они надежны настолько, насколько это вообще возможно. Кроме того, город поделен на секторы, так что при аварии в части купола опасный район будет отделен специальной силовой перегородкой.

— То есть город выживет, даже если океан хлынет в одну его часть? Население об этом знает?

— Конечно. Люди знают, что они защищены, но все же — часть города окажется под водой. Могут быть жертвы, да и разрушения окажутся серьезными. Но куда хуже другое: если человека можно заставить сделать такое однажды, то где гарантии, что это не повторится в любой момент?

Бигмен то и дело озабоченно посматривал на Лакки, но тот нахмурил брови и, казалось, полностью ушел в себя.

— Вот мы и прибыли, — буркнул Моррис, когда гирокар быстро снизился и приземлился на открытую площадку.

Часы Бигмена показывали два часа пятнадцать минут, но это не означало ровным счетом ничего. Венерианская ночь длится восемнадцать земных часов, да под водой не было и разницы между днем и ночью.

Городские огни сияли как обычно. Если город чем-то и отличался от своего обычного вида, то лишь возбужденностью обитателей.

Странно, но к месту аварии валил народ отовсюду: новость распространилась среди горожан со сверхъестественной скоростью, и многие заторопились сюда в надежде поглазеть на непривычное зрелище. Вели они себя так, словно присутствовали на цирковом параде или торопились на концерт магнетонной музыки.

Полиция сдерживала толпу на расстоянии и освободила проход для Морриса и его спутников. Тонкая пластина прозрачного материала уже отделила аварийный сектор от остального города.

Моррис пропустил Лакки и Бигмена вперед. Они вошли внутрь здания, шум толпы стих словно отрезанный. Навстречу Моррису торопливо направился какой-то человек.

— Доктор Моррис… — начал было он, но Моррис остановил его и торопливо представил собравшихся друг другу.

— Лиман Тернер, главный инженер. Дэвид Старр, Советник. Бигмен Джонс. — Затем, услышав сигнал вызова в другом помещении, с резвостью, неожиданной для его комплекции, ринулся туда, бросив на ходу: — Тернер введет вас в курс дела.

— Одну минуту, мистер Моррис, — взмолился Тернер, но Моррис не остановился.

Лакки подал знак Бигмену, и маленький марсианин ринулся вслед за венерианским Советником.

— Он что, приведет мистера Морриса обратно? — озабоченно спросил Тернер, барабаня пальцами по странному ящику, который висел у него на ремне, перекинутом через плечо. Лицо Тернера вытянутое, волосы — рыжевато-коричневые, кривоватый, покрытый веснушками нос и широкий рот. На лице внятно читалась тревога.

— Не знаю, — покачал головой Лакки. — Моррис может быть необходим там. Я послал приятеля, чтобы он был у него на подхвате.

— Не знаю, что он сможет сделать… — пробормотал инженер, — я вообще не представляю, кто и что тут может помочь.

Он достал сигарету, закурил, предложил Лакки и, довольно долго не замечая его отказа, простоял с открытой пачкой в вытянутой руке, погруженный в невеселые мысли.

— Они эвакуируют людей из опасного сектора? — спросил Лакки.

Тернер вынул сигарету изо рта, снова затянулся, швырнул ее на пол и растоптал каблуком.

— Да, — кивнул он, — впрочем, не знаю… — и его голос затух.

— Перегородка выдержит напор воды?

— Да, да, — пробормотал инженер.

— Но вас что-то тревожит? — спросил, выждав момент, Лакки. — Что вы хотели сообщить Моррису?

Инженер мельком взглянул на Лакки, вцепился в свой черный ящичек и ответил:

— Ничего, не обращайте внимания.

Они стояли вдвоем в углу помещения, несколько особняком, а в комнату постоянно входили люди, облаченные в скафандры со снятыми шлемами. Люди вытирали пот со лба, переговаривались и уходили снова. Часть разговоров была слышна.

— …отправлено не более трех тысяч человек. Мы используем все проходы…

— …никак до него не добраться. Испробовали все. Его жена сейчас пытается уговорить его по радио не делать глупостей.

— …дело дрянь, рычаг у него в руке. Ему надо только повернуть, и…

— Подкрасться бы к нему да подстрелить! Только чтобы он не заметил нас, а то…

Тернер, казалось, слушал разговоры с мрачным возбуждением, но оставался в углу. Он закурил новую сигарету и тут же швырнул ее на пол.

— Взгляните только на этих зевак! — взорвался он внезапно, махнув рукой в сторону толпы, окружившей здание. — Нашли себе развлечение! Весело им! А я не знаю, что делать, говорю вам — не знаю! — он переместил свой ящик в более удобное положение и прижал его к себе.

— А что это такое? — тоном, требующим немедленного ответа, спросил Лакки. Тернер огляделся, сообразил, что речь идет о его ноше, и взглянул на нее так, словно видел впервые.

— А это мой компьютер. Портативная модель, я ее разработал сам, — в его голосе зазвучала гордость. — Другого такого во всей Галактике не сыщешь.

— Отлично, Тернер, — продолжал настаивать Лакки — А теперь давайте рассказывайте все, что вам известно. И немедленно.

Рука молодого Советника мягко легла на плечо инженера, а пальцы потихоньку стали сжиматься.

Тернер покраснел и взглянул на Лакки, Взгляд Советника был холодным и безжалостным.

— Повторите, как вас зовут, — промямлил Тернер.

— Дэвид Старр.

— То есть кого обычно зовут Лакки? — глаза Тернера оживились.

— Да.

— Тогда хорошо. Вам я расскажу. Но только тихо, нельзя, чтобы нас услышали.

Он зашептал, и Лакки придвинулся к инженеру. Входящие и выходящие люди не обращали на них ни малейшего внимания.

Тернер заговорил медленно, но так, словно был рад, наконец, выговориться.

— Стенки купола — двойные, — начал он. — Сделаны из прозрачного материала, из силикона, это новейший пластик, самый прочный из известных науке. Стенки укрепляются силовыми балками и способны выдерживать чудовищное давление. Силикон не разлагается со временем, его не берет даже кислота, никакие формы венерианской жизни существовать на нем не могут. Кроме того, в океане могут происходить любые химические изменения, а силикон останется совершенно нейтрален. Между двумя стенками под давлением закачан углекислый газ, чтобы сбить напор волны, если вдруг проломится внешняя стенка. Конечно, внутренняя стенка также способна противостоять океану. Кроме того, промежуток между стенками устроен по принципу сот, так что только незначительная часть промежутка заполнится водой при дефекте внешнего слоя.

— Разработано тщательно, — кивнул Лакки.

— Слишком тщательно, — резко ответил Тернер, — Землетрясение, венеротрясение, так сказать, еще может расколоть купол пополам, а ничто иное повредить не в состоянии. Впрочем, в этой части планеты сейсмических процессов не бывает, — он прикурил очередную сигарету. Руки инженера дрожали.
[1] [2]