8. МЕЕР ИЗ МЕДВЕДЕВКИ. Новый приятель, умеющий петь. - Проказники - мальчишки из хедера играют в "театр". - Из босоногого сорванца вырастает знаменитый артист

8

МЕЕР ИЗ МЕДВЕДЕВКИ

Новый приятель, умеющий петь. - Проказники - мальчишки из хедера играют в "театр". - Из босоногого сорванца вырастает знаменитый артист

Долго печалиться и оплакивать своего утерянного друга Шолому не пришлось. Бог вознаградил его и вскоре послал нового товарища.

Случилось это так: поскольку старый раввин умер и местечко осталось без раввина, Нохум Вевиков бросил все дела и отправился в соседнее местечко Ракитное, в котором жил раввин - знаменитость, по имени Хаим из Медведевки. Его-то Нохум Вевиков и привез в Воронку. Новый раввин привел в восторг все местечко. Ибо, помимо того что он был ученым талмудистом, богобоязненным человеком и сведущим в пении, он был еще и большим бедняком, а поэтому попутно взялся обучать старших детей уважаемых горожан.

Тем не менее старому меламеду Зораху не отказывали - упаси бог! Как можно ни с того ни с сего отнять у человека хлеб? И Зорах остался учителем библии и письма (еврейского, русского, немецкого, французского и латинского, хотя ни сам учитель, ни дети не имели никакого представления о всех этих языках). Талмуду же обучались у нового раввина. И хотя Шолом, сын Нохума Вевикова, этот "бездельник", упорно не хотел расти, его все же приняли в старшую группу. Новый раввин, испытав его в Пятикнижии и в толкованиях к нему, потрепал Шолома по щеке и сказал: "Молодец парнишка". Отцу же он заявил, что грешно держать такого малого на сухой библии, нужно засадить его за талмуд[17]. "Ничего, ему не повредит!"

Отец, понятно, был весьма горд этим, но малый радовался не столько талмуду, сколько тому, что сидит вместе со старшими. Он важничал и задирал нос.

Реб Хаим, раввин из Ракитного, приехал не один, с ним было два сына. Первый, Авремл, уже женатый молодой человек с большим кадыком, обладал хорошим голосом и умел петь у аналоя; у второго, Меера, тоже был приятный голосок и большой кадык, но что касается учения - не голова, а кочан капусты. Впрочем, он был не столько туп, как большой бездельник. С ним-то вскоре и подружился наш Шолом. Мальчик из Ракитного, да еще сын раввина, - это ведь не шутка! К тому же Меер обладал талантом: он пел песенки, да еще какие! Однако был у него и недостаток - свойство настоящего артиста: он не любил петь бесплатно. Хотите слушать пение - будьте любезны, платите! По грошу за песню. Нет денег - и яблоко сойдет, по нужде - и пол-яблока, несколько слив, кусок конфеты - только не бесплатно! Зато пел он такие песни, таким чудесным голосом и с таким чувством, - честное слово, куда там Собинову, Карузо, Шаляпину, Сироте[18] и всем прочим знаменитостям!

Мальчишки слушали, изумлялись, таяли от удовольствия - а он хоть бы что! Настоящий Иоселе-соловей[19]. А как он пел молитвы! Однажды, когда учитель, отец его, раввин реб Хаим вышел на минутку из комнаты, Меер стал лицом к стене, накинул на себя вместо талеса скатерть и, ухватившись рукой за кадык, совсем как кантор, начал выкрикивать скороговоркой слова молитвы "Царь всевышний восседает", а затем закончил во весь голос: "Именем бога воззвал!" Тут-то и появился учитель:

– Это что за конторские штучки? А ну-ка, выродок, ложись на скамейку, вот так!..

И началась экзекуция.

Но Меер из Медведевки отличался не только в пении, у него была еще одна страсть - представлять, играть комедии. Он изображал "Продажу Иосифа", "Исход из Египта"[20], "Десять казней", "Пророк Моисей со скрижалями" и тому подобное.

Вот он босой, с подвернутыми штанами, заткнув кухонный нож за отцовский кушак, изображает разбойника с большущей дубиной в руке. А глаза! Господи создатель - совсем как у разбойника! А Шолом играл бедного еврея. Опираясь на толстую палку с заменяющей горб подушкой на спине, в шапке, вывернутой наизнанку, пошел он, бедняга, просить милостыню и заблудился в лесу. Лес - это ребята. И Шолом-нищий ходит между деревьями, опираясь на свою палку, ищет дорогу и встречается с разбойником - Меером. Разбойник выхватывает из-за кушака нож и подступает к нему, распевая по-русски.

Бедняк - Шолом слезно просит его сжалиться если не над ним, так над его женой и детьми. Она останется вдовой, а дети - сиротами. Разбойник Меер хватает его за горло, кидает на землю. Но тут приходит учитель - и начинается:

– Ну, положим, этот, - он показывает на своего собственного сына, так ведь он негодяй, бездельник, богоотступник. Но ты, сын Нохума Вевикова, разве он тебе ровня, этот выкрест!

Наш учитель, раввин реб Хаим, был в какой-то степени провидцем: много лет спустя его сын, Меер из Медведевки, ставший знаменитым артистом Медведевым, действительно переменил веру. Впрочем, нужно сказать, что заповедь: "Чти отца своего", - он выполнял, как добрый еврей, самым достойным образом: он купил дом в Ракитном для своего старого бедняка отца, "осыпал старика золотом", приезжал к нему каждое лето, привозил подарки для всей родни. И раввин реб Хаим, не знавший, что сотворил его сын, для того чтобы называться "артистом императорских театров", имел счастливую старость. Но возвращаемся снова к детству, когда Меер из Медведевки еще не предполагал, даже во сне не видел, что он будет когда-нибудь называться Михаилом Ефимовичем Медведевым и прославится на весь мир.