Глава 20. ИВАН ИВАНОВИЧ ПОПОВ

Глава 20

ИВАН ИВАНОВИЧ ПОПОВ

Летняя резиденция Поповых, очаровательное Благосветлово, было пусто и сумрачно. С тех пор как Поповы переехали сюда на лето, никто из посторонних не заглядывал к ним.

Иван Иванович сидел в огромном особняке, изредка только выезжая на охоту. Единственным человеком, имевшим доступ к Попову, был управляющий, являвшийся ежедневно с докладом. Несколько минут короткого и сухого доклада казались управляющему вечностью: до того официален и неприветлив был Иван Иванович. Что случилось? На этот счет существовало несколько версий. Служители, лакеи и горничные шепотом передавали слухи о пропавшем "паниче"... Одни говорили, что он арестован и ждет суда; другие - что он уже осужден и сослан куда-то очень далеко; третьи уверяли, что "панич" не сослан, а... и при этом осеняли себя крестным знамением. Прислуги сами видели барышню, Веру Ивановну, молящейся за упокой души брата... Лакеи передавали, что барин ссорится с дочерью, попрекает её в чем-то. А один из лакеев распространял нелепую историю: он-де подсмотрел, как барин в отчаянии и раздражении поднял руку на барышню... Но этому никто не верил.

Во всех этих толках и пересудах, сильно, конечно, раздутых, была все же доля правды. Иван Иванович действительно упрекал свою дочь в том, что у нее с братом какие-то секреты. Почему Грише нужно писать "до востребования"? Почему Гриша не приехал на пасху домой? Она, наверно, все знает, но не хочет говорить. Да, да. Его сын захвачен общим течением. Он на опасном и скользком пути... Вот увидите, скоро мы узнаем что он арестован, если еще не хуже...

Кто виноват? Сам, сам виноват! Недаром брат Николай Иванович говорил, что детей надо воспитывать дома. А он разослал: сына - в один город, в гимназию, дочь - в пансион... Но что было делать? Дом без матери - не дом. Да, смерть жены сильно подкосила монументальную фигуру Ивана Ивановича. Собственно говоря, с тех самых пор и начался для блестяще вступившего на служебное поприще Попова процесс опускания... Все пошло прахом. Рисовавшийся в перспективе министерский портфель был забыт, даже предводительство дворянством как-то само собой ушло из-под рук... Иван Иванович засел дома и очень-очень редко выезжал.

Встречи с дочерью, сухие и официальные, происходили только за столом. Разговоров почти не бывало. О Грише вообще не говорили...

В последний раз имя Гриши было упомянуто, когда Вера возвратилась из поездки в столицу и привезла с собой какие-то загадочные сообщения. В университете Гриша занимался великолепно, вел себя образцово. Кроме того, Вера узнала, что Гриша давал уроки в очень почтенном доме неких Бардо-Брадовских, отзывавшихся о нем восторженно. Бардо-Брадовские рассказали, что Гриша получил телеграмму, был очень расстроен и сказал, что едет домой...

– Все?

Иван Иванович пронизывал свою дочь тяжелым взглядом, и Вера понимала, что отец не верит ни одному её слову, подозревает, что она что-то скрывает от него. Нет, нет. Он остается при своем мнении: тут что-то не так. Что за "уроки" такие? Гриша давал уроки? Ерунда! Отговорки, выдумки, интриги... Все, все сговорились против него.

Иван Иванович, хлопнув дверью, ушел к себе, заперся и больше о сыне не говорил. Нет сына! Кончено!

В один из таких тяжелых дней управляющий доложил, что какой-то молодой человек, студент, очень просит, чтобы его приняли по срочному и важному делу.

Иван Иванович взглянул на управляющего недоумевающим взглядом: кажется, велено раз навсегда никого не принимать.

– Но студент уверяет, что дело касается Ивана Ивановича в гораздо большей степени, нежели его самого, и настаивает на приеме.

– Как он выглядит?

– Не то армянин, не то грузин... А может быть - еврей...

– Имя?

– Не говорит.

– К черту!

Управляющий вылетел из комнаты. Иван Иванович бросил вслед:

– Пусть изложит письменно!

Спустя несколько минут управляющий передал Ивану Ивановичу коротенькую записку из трех слов:

"По делу сына".

Иван Иванович вздрогнул: грузин или еврей... Наверно, товарищ... Революционер... Может быть, анарxист... Надо принять меры...

Вошедшему в кабинет подлинному Рабиновичу бросился в глаза солидных размеров браунинг, лежавший по правую руку Ивана Ивановича...

Затем уж Рабинович увидел самого Попова и был поражен разительным сходством с сыном. Не только лицо - манеры, движения были до того схожи с Гришей, что Рабинович онемел от изумления...

– Садитесь. Что скажете?

– Я, - начал Рабинович, - товарищ вашего Гриши по гимназии. Гриша в данное время в беде... То есть, конечно, бывают положения похуже: ему ничего страшного не грозит. Но...

– Он сидит? - спросил Иван Иванович.

– Вам уже известно, что... он сидит? - спросил в свою очередь Рабинович.

Иван Иванович не сразу ответил. Пронизывая студента взглядом, он сказал:

– Ну и что же? Вы приехали его спасать?

– Да. Приехал спасать. Вернее, сказать вам, что вы можете спасти его... Повторяю, большой опасности нет, но ваша помощь необходима.

Иван Иванович насмешливо взглянул на гостя, затем скользнул глазами по револьверу и процедил:

– Чем же помочь? Деньгами, конечно? Сколько?

– О нет, не деньгами! - ответил Рабинович. - Деньги тут ни к чему... Здесь очень запутанная история, нелепое сочетание разных недоразумений, в которых ваш сын запутался совершенно случайно, благодаря гимназической шалости, превратившейся в сложное и запутанное судебное дело... Никто, кроме вас лично, не может распутать этот нелепый узел, и для этого я к вам приехал...

Иван Иванович облегченно откинулся на спинку кресла:

"Студент, очевидно, не анархист и не экспроприатор... Но в чем же дело?"

– Я вижу, Иван Иванович, - сказал Рабинович, замечая недоумение Попова, что вы смотрите на меня как на человека, говорящего несуразные вещи. Придется, очевидно, рассказать вам всю историю с начала до конца...

Много-много удивительных вещей узнал в этот день Иван Иванович Попов. Много такого, о чем он слышал впервые за всю свою жизнь... "Ритуальные убийства"... "Правожительство"... Все это были понятия, так чуждые Попову. Он слыхал, правда, обо всем этом, читал как-то в газете, что какой-то дантист Рабинович убил зачем-то христианского мальчика... Но мало ли бывает разных убийств? А в последнее время он вообще газет не читает...

Несколько часов, проведенных в обществе еврея-студента, промелькнули для Ивана Ивановича как мгновение: до того было ново и захватывающе интересно то, что рассказывал студент...

За чаем Иван Иванович, к немалому удивлению лакея, был оживлен и весел, как давно уж не был. А вечером того же дня Иван Иванович велел уложить чемодан, запрячь лошадей и, прощаясь с дочерью, заявил ей, что едет по делу Гриши. Возможно, что он его привезет с собой.. Едет на несколько дней... Он напишет. Протелеграфирует...



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.