Глава 22. МАТЕРИНСКИЕ ЗАБОТЫ

Глава 22

МАТЕРИНСКИЕ ЗАБОТЫ

О том, что семье Шапиро привалило счастье в лице богатого квартиранта, студента, сватающегося к хозяйской дочери, знала вся улица. Об этом говорили соседи, знакомые, друзья и родственники.

Строго говоря, растрезвонила об этом сама Сарра. Правда, она не упоминала о сватовстве. Она вовсе не так глупа. Она только рассказывала, что квартирант ее из очень порядочной и богатой семьи...

Тут она обычно наклонялась к уху собеседницы и сообщала "по секрету", полунамеками:

– Богатая тетка... Уйму денег посылает. Вдова... Миллионерша... Бездетная... Он - один... Единственный наследник.

Сарра подымала палец, что означало: один, как перст. Лицо ее при этом сияло, как июньское солнце.

"Добрые друзья" приветливо улыбались, а по уходе Сарры говорили:

– Разве нужен человеку ум? Счастье нужно!.. Если суждено счастье, то оно само валит в дом! Могли ли когда-нибудь такие людишки, как Шапиро, мечтать о таком женихе?

– Женихе? Подождите ещё!.. Почем вы знаете, что это уже жених? Обручился он, что ли? Мы видели такие примеры: "жених", "жених", а дойдет до дела жениха поминай как звали!..

Сарра не раз собиралась поговорить с квартирантом об этом деликатном деле, да как-то не приходилось. Помимо всего, ее затрудняла необходимость вести разговор на русском языке: по-еврейски еще можно бы как-нибудь сговориться, но, когда язык связан и приходится нанизывать слова поодиночке, где уж там по душам поговорить?

Заставить Давида Шапиро поговорить с молодым человеком так же возможно, как небо стащить на землю!

Кроме враждебного упрямства, Давид Шапиро еще и горд выше всякой меры. Это, видите ли, недостойно его! Если бы даже весь пресловутый "миллион" очутился у него в кармане, он и то не стал бы навязывать Рабиновичу свою дочь! Рабинович может сам пожаловать к ее отцу и сказать: "Я люблю вашу дочь, она любит меня. Прошу вашего благословения".

– С твоими бы устами да мед пить! - произносит молитвенно Сарра с затаенной болью в сердце.

Сарра знает, что ту же боль чувствует и отец. Но он, конечно, никогда никому слова не скажет: на то он Шапиро из настоящих славутских Шапиро! Шутка ли?..

***

Единственный человек, с которым Сарра отводила душу, была золовка, Тойба Фамилиант, старшая сестра Давида Шапиро, еврейка в парике[12] и с жемчужным ожерельем.

В качестве жены богатого человека и старшей сестры Давида она присвоила себе право опекать брата и его жену, давать им советы относительно воспитания детей, указывать их недостатки и читать наставления. Природа как будто сознательно наделила Тойбу смиренным лицом, тонкогубым ртом, голосом проповедницы и медоточивой речью.

Давид недолюбливал сестру - и она это знала. Бетти свою тетку терпеть не могла за ее лоснящийся лоб. Но ей все же, приличия ради, приходилось выслушивать елейные речи тетки, а по субботам и праздникам навещать ее: как-никак она все же была единственным богатым членом в семье.

Только одна Сарра умела ладить с ней. Обе - матери, обе имели детей, доставлявших не одни радости. Кроме всего, обеих женщин связывали старые семейные тайны...

Тойба знала, что Сарре известен роман младшей дочери Фамилиант с провизором.

Сарре также известно, что у самой Тойбы в юности был предосудительный роман с каким-то негодяем и что после этой истории Тойбу с трудом выдали замуж в набожный хасидский дом, превративший легкомысленную девицу в нынешнюю пуританку...

С другой стороны, и Тойба, так сказать, в курсе былых сердечных дел своей невестки. Тойбе известно, что Сарра в свое время чуть ли не сбежала из дому со своим нынешним мужем...

Теперь они - обе матери, у обеих дети, и обе строго следят, чтобы дети не сворачивали с "пути истины", поступали согласно материнской воле, встречались с теми, кто угоден матерям, и любили тех, кто нравится матерям.

Нет ничего трогательнее Сарры с Тойбой. Они беседуют, пересыпая речь охами, вздохами и ласкательными эпитетами, вроде "душенька", "сердце мое", "любонька".

– Что же у вас хорошего, Саррочка-голубушка?

– Ой, Тойба-душенька, ничего хорошего! Не двигается дело ни вот настолечко!

– Нехорошо, Сарра, нехорошо! Вы - мать! Вы должны поставить вопрос ребром: либо туда, либо сюда...

– Ах, Тойба, милая! Как вы можете так говорить? У вас у самой дети... У вас у самой дочери...

– Что можно сказать о моих дочерях, я надеюсь, никто ничего плохого сказать не посмеет. Мои дочери, слава Богу, со студентами не знаются, с чужими молодыми людьми по театрам не ходят... Нет, вы не обижайтесь, Сарра-любонька, ведь я ничего плохого сказать не хочу, я знаю, что ваша Берта честная девушка! Я вам больше скажу... Этот молодой человек, Рабинович, мне даже нравится!.. Я уж сколько раз говорила, что он производит очень хорошее впечатление! Единственный его недостаток тот, что он слабоват в еврейском языке!.. Вы должны постараться к пасхе покончить с этим вопросом, а там, с Божьей помощью, подумать и о свадебке.

– Ой, Тойба, сердце мое! Дай Бог хоть в конце лета или будущей зимы! Главное, хоть бы услышать наконец слово от него или от нее! Ни слуху ни духу! Сами не говорят и другим говорить не дают!

– Вы сами виноваты! Кругом виноваты! Надо действовать! Человек, знаете, должен стараться, а Бог должен помогать! Если бы вы хотели меня послушать, Саррочка, я бы дала вам совет.

– Ой, милая Тойба! Дайте, дайте хороший совет!

– Совет этот, голубушка Сарра, прост и, кажется, очень разумен. Я, видите ли, переговорю со своим Шлёмой. Мой Шлёма, знаете ли, такой человек, что для него никакого труда не составит поговорить и убедить кого угодно. Ну вот, так как пурим[13] на носу, а в праздник вы, конечно, все пожалуете к нам на трапезу, то вы прихватите с собой вашего Рабиновича, а уже тут Шлёма улучит минутку, отзовет его в сторону и скажет ему: "Дело, молодой человек, обстоит так..." Понимаете?

– Ой, Тойба! Дай вам Бог здоровья! Я боюсь только одного... Понимаете, с ним можно обо всем поговорить! Это такая добрая душа! Из него веревки можно вить! Но что мне делать с ней?

– Во-первых, кто ее станет спрашивать? И кто ее будет слушать? А во-вторых, вы - мать или не мать?

– Ах, Тойба! Чтобы вы да говорили такие вещи? Ведь вы сами - мать. И у вас у самой дети...

– Дети? Что плохого можно сказать о моих детях?..

Тойба готова повторить свою тираду о собственных детях, но в этот момент вбегает Сёмка с плачем и жалобой: его побил Володька...

– Кто такой Володька? Что это еще за Володька? - спрашивает Тойба.

– Да это у нас соседка есть - Кириллиха. Ну вот. А у нее от первого мужа есть сынишка Володька.

Сарра рассказывает о том, что Володьку бьет смертным боем отчим, отъявленный пропойца. Славный парнишка этот Володька! И, по свидетельству занимающегося с ним (бесплатно, конечно!) Рабиновича, малый с башкой. Но бьют его безжалостно!..

Тойба Фамилиант слушает, плотно сжав губы. Она молчит, но взгляд ее полон укоризны. Она чувствует себя шокированной тем, что ее ближайшие родственники интересуются каким-то русским мальчишкой, пасынком пьяницы...

– Ну, скажите вы сами, Сарра? Как может ваша дочь питать к вам уважение, когда вы сами...

Тираду Тойбы оборвал приход Бетти. "Праведница" делает невинное лицо, а Сарра говорит дочери:

– Вот, легка на помине! А тетя Тойба как раз справляется: прошел ли твой насморк?

Бетти видит по смиренному лицу тетки, что речь шла не о "насморке", и лицо ее покрывается краской стыда.