ГЛАВА II,. в которой мы неумолимо приближаемся к страшной истории, хотя этого можно и не заметить
[1] [2]— Не надо узнавать, — сказала Наташа. — Может быть, ему сейчас некогда?
— О, конечно! Ведь его даже на общешкольные конференции приглашают!.. — воскликнул я.
И сразу же пожалел, что воскликнул. "Почему она так интересуется Глебом?
Женщины любят знаменитостей. Я где-то читал об этом.. Может быть, и она?.." Эта мысль заставила меня похолодеть. Но лишь на мгновение. «Нет, она не такая!.. — сказал я себе. — Просто она патриотка нашего класса. А Глеб принес классу известность, вот она и интересуется». Ревность, которая готова была со страшной силой вспыхнуть в моей груди, уступила место доверию.
Однажды на уроке литературы, когда до звонка оставалось минут пятнадцать, Святослав Николаевич сказал:
— Сегодня Глеб по моей просьбе приготовил для нас всех небольшой сюрприз: он прочтет несколько писем своего дедушки. Они адресованы родным и близким писателя. Эти материалы из семейного архива представляют большую ценность: нам станет ясен круг интересов писателя, мы заглянем в мир его привязанностей, его увлечений.
Глеб, который раньше умирал от смущения, когда его вызывали к доске, на этот раз твердой, уверенной походкой прошел между рядами парт и сел за учительский столик. Святослав Николаевич уступил ему место.
О каждом письме Святослав Николаевич говорил, что оно «очень показательно».
Если письмо было длинным, он восклицал:
— Как это показательно! Несмотря на свою занятость, писатель находил время вникать в мельчайшие проблемы быта. Отсюда мы можем понять, что он никогда не отрывался от жизни, которая питала его творчество.
Если же письмо было коротким, напоминало записку, Святослав Николаевич восклицал:
— Как это показательно! Краткость, ни одного лишнего слова… Отсюда мы можем понять, как занят был писатель, как умел дорожить он каждой минутой!
В другой раз, в конце урока литературы, Святослав Николаевич сказал:
— Давайте попросим Глеба Бородаева вспомнить какие-нибудь истории из жизни его дедушки.
Глеб опять прошел между рядами своей новой, твердой походкой, опять сел за учительский столик. Но ничего вспомнить не мог. Весь урок я боялся, что Святослав Николаевич вызовет меня к доске, и поэтому закричал:
— Поду-умай, Глеб! Вспомни что-нибудь!.. Это так интересно. Так важно!
— Вспо-омни! — стали умолять его и другие, которые боялись, что их вызовут отвечать.
— Вот видишь, какой интерес к биографии твоего дедушки, а значит, к литературе, — сказал Святослав Николаевич.
Глеб вспомнил, что однажды ходил с дедушкой в магазин. До звонка оставалось еще минут десять.
— А что вы там покупали? — закричал я. — Это так показательно!
Глеб продолжал воспоминания…
В следующий раз мы с ребятами сами стали просить на уроке литературы:
— Пусть Глеб вспомнит еще что-нибудь. Пусть он расскажет!..
— Возникает живое общение с писательским образом! — сказал Святослав Николаевич.
Глеб вспоминал одну историю за другой. В его груди продолжало биться честное, благородное сердце, готовое прийти на помощь товарищам.
Ценность творчества Гл. Бородаева возрастала в наших глазах с каждым часом!..
[1] [2]