VII. Прокуренция
[1] [2] [3] [4]VII. Прокуренция
Среди промелькнувших во мраке портретов одним из самых ярких для узника Стратова был слегка пошевеливающийся портрет замглавпрокурора генерала-лейтенанта Колоссниченко Светланы Устиновны. Если взвешивать на патриотический манер, в ней было пудов ажник семь. На общепринятый манер можно было килограммчиков десять сбросить. Так или иначе, в своем голубом мундире с двумя большими звездами, с миленькими сережками-слезками в сочных мочках чуть-чуть подсохших ушей, с солидной башней начесанных волос, сближавшей ее с античным женским персонажем по имени Лизиска, в цейсовских очках, за которыми то расширялась, то сужалась негустая голубизна ее очей, Светлана Вячеславовна естественно олицетворяла стабильность да, пожалуй, и непреклонность нашей правоохранительной системы. Экий монстр, поскрипывал зубами узник, экая «Славянская Джоконда»; любила ли она, страдала ли, рожала ли, производила ли детей?
В тот день, когда Ген предстал перед ней в качестве свидетеля, Колоссниченко продемонстрировала ему всю массу своего женского обаяния. Он очень ей понравился, этот зловещий ультрабогач, враг трудового народа. По секрету говоря, Коллегия давно уже его приговорила, а вот Светлане он понравился, такой, каким он оказался, — по-юношески худой, с седыми висками, похожий на одного кинорежиссера-невозвращенца, которого так и не удалось осудить за измену Родине.
«Очень приятно с вами познакомиться, Геннадий Эдуардович», — сказала она.
«Я не Геннадий, а Ген», — поправил он.
«Ой!» — всплеснула руками она.
«Что „ой“?» — поинтересовался он.
«Да ведь у нас вы по всем бумагам проходите как Геннадий. Признаться, думали, что Ген — это кличка».
«Нет, это не кличка, а имя».
«А ведь в святцах, наверное, и нет такого имени, Ген Эдуардович? Ген Стратов — это ваше собственное имя или такой псевдоним интересный? Стратовы — это какого же корня фамилия?»
«Из греков».
«Это надо же, как интересно! Вы, значит, из греков?»
«А что в этом особенного? Ведь вы, кажется, тоже из греков?»
«Я?! Из греков?!»
«Да я вот на ваших дверях заметил фамилию — Колоссниченко, с двумя „с“. Разве это не от Колосса?»
«Ой, а я-то всю жизнь думала, что от колоса хлебного».
«Значит, не от Колосса Родосского?»
«Да что это вы, Ген Эдуардович, так странно подшучиваете над… — Она чуть не промолвила „над бедной женщиной“, но вовремя проскочила опасный риф: — Над государственным прокурором?»
Молчание. Он разводит руками. Она углубляется в какие-то бумаги. Он покашливает и в ответ на ее взгляд делает прелюбезнейший жест ладонью: дескать, алле-оп!
«Так что ж, господин Стратов, давайте по делу?»
«Давайте».
«Жаль все-таки, что вы один пришли».
«Но вы, конечно, знаете, почему Ясношвили не пришел».
«Я что-то слышала, но не совсем в курсе. Может быть, просветите?»
«Он попал в теракт».
«Во что попал?»
«В террористическую акцию. Его автомобиль был взорван».
«Ах да, я что-то слышала. Но ведь, кажется, остался жив, верно? Все в порядке с ним?»
«Жив, но не в порядке. Погиб Глеб».
«Это как понять? Какой еще Глеб?»
«Это наш друг, водитель».
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Не пойму, какого цвета у него глаза: то зеленые, то темнеют до карих.
[1] [2] [3] [4]