V. Появление алмаза (1)
[1] [2] [3] [4]«Скажи, Макс, а у тебя на твоем „Дрозде“ было оружие?»
«Мы купили партию таких вертушек в Колумбии, и там в комплекте на каждом было по две ракеты „воздух — земля“.
«Почему же ты не пустил их в ход?»
Еще один странный взгляд: зрачки как будто проваливаются в глубь глазниц.
«Ну, во-первых, в диспозиции этого не было, во-вторых, наш пилот не очень-то всасывал, как этой штукой пользоваться, а в-третьих… ну, в общем, хрен его знает, ну мне важнее было спасти уцелевших своих, чем убить чужих…»
Он как-то сильно распсиховался, подумал Сук. Как-то неадекватно для сиб-минеральского боевика. Он положил пришельцу руку на плечо.
«Ты вообще-то откуда, Макс?»
Пришелец резко смахнул эту вроде бы благожелательную руку.
«Пошел бы ты подальше с такими вопросами, Суко-сан! Кому какое дело, откуда я?» Глаза его совсем потухли и закрылись. Лицевые мускулы дергались, словно подопытные лягушки. Он вспоминал, как после возвращения из Тюменской его завезли вроде бы на базу отдыха, а на самом деле в логово МИО, в подвал, где тыкали под подбородок стволы, выворачивали руки и подвешивали к стропилам. Предательство его вроде было уже доказано, и все почему-то интересовались только одним вопросом — откуда он? Кто твои родители, гад? Где твоя семья? Что за пятна у тебя играют по коже? Отчего блуждаешь зенками? Кто тебя научил прикрываться комсомолом? Если ты смерти не боишься, тогда знай — умирать будешь медленно. Ремней из тебя нарежем немало, пока не ответишь на все вопросы! Кулаки его теперь дергались по полированной поверхности. Трудно вспоминать такие детали, не лучше ли откланяться?
Вдруг на один из его сжатых кулаков легла Ашкина легкая ладошка.
«Напрасно ты мучаешься, Макс: здесь тебе добра хотят».
Он опомнился. Открыл глаза, в них засветился черно-синий мирный космос.
«Простите, ребята, мне вспомнились эти миошные экземпляры. Я так до сих пор и не знаю, что у них было на уме».
«Вот сейчас самое время открыть еще одного старика Периньона», — предложил Ясно.
После выпитых бокалов все снова расслабились и заулыбались.
«Интересно, что означает эта аббревиатура, МИО?» — подумал вслух Ген.
«Мускулы и Органы», — предположил Шок.
Взрыв смеха.
«Мощь и Оборона», — предположил Сук.
«Я слышал, что это „Мир и Охрана“, а может быть, „Мудрость и Осторожность“, — сказал Ясно.
Все еще пуще развеселились.
«А почему серединному „И“ отводится только роль предлога? — с мнимым возмущением спросила Ашка. — Почему не предположить, что под тремя буквами скрываются „Мышь, Игуана, Опоссум“?»
«Браво, Ашка! — воскликнул Ген. — Твоя догадка может быть ближе всего к истине. И все-таки добавляю еще одну версию — „Меланхолия, Истерия, Одиночество“? А ты, Макс, как это читаешь?»
Пришелец осклабился. «В ту ночь у меня все крутилось в башке — Мрак, Игла, Огонь».
Все затихли. Он встал и пересек всю обширную, как теннисный корт, комнату по направлению к окну. Несколько минут там стоял молча, спиной к ним. Все смотрели ему в спину. Никто не исключал, что за этим молчанием начнется что-то ужасное. Наконец Ашка крикнула: «Ты хочешь сказать, что тебя там пытали?»
«Ну, конечно, пытали, Ашка, как ты думаешь? Ведь там были потомки трех гэпэушных монстров, Маги, Ихты и Облома. Иначе они разговаривать не умеют. Они пытали меня до тех пор, пока в подвал не спустились три чина из политбюро „Сиб-Минерала“…»
«Шмачкин, Усский, Зигберт, так, что ли?» — спросил Гурам.
«Ну вы, я вижу, все знаете, — снова осклабился Алмаз. — Тем лучше. Эти трое считали меня своим братаном и никогда не спрашивали, откуда я. Кажется, догадывались, что это мне и самому неведомо. Вежливо попросили развязать подследственного. Угостили пивком „Тинькофф“. Давайте, господа, поговорим по-хорошему. У Алмаза есть еще шанс реабилитироваться перед братством.
Значит, так. Нужно предъявить ультиматум «Таблице-М». Пусть разоружаются перед партией, сдают все свои ассеты, ключи ко всем оффшорам и территорию в Габоне. Для того чтобы поняли серьезность дела, нужно устроить похищение стратовских детей, одиннадцатилетней Парасковьи и пятилетнего Никодима. Эта операция будет поручена Алмазу. В случае успеха с него снимаются все обвинения по прииску «Случайный». Ты понял, Макс? Согласен? Ну вот и отлично. Если же ультиматум будет отвергнут, ты берешь на себя лично завершение операции. Все ясно, Макс? Видите, ребята, он кивает, он соображает, он все, конечно, понимает. Итак, ты с четырьмя ребятами из опергруппы завтра вылетаешь в Ажаксьё, снимаете там виллу в десяти километрах от бухты Страто. Есть достоверные сведения, что вскоре туда прибудут дети с воспитателями и охраной. На этом острове у нас есть сеть стрингеров, которые обеспечат вам поддержку… Ну вот… Вот так все было…»
Он замолчал и сел на подоконник. Сидел, глотал слюну. Левым предплечьем стирал пот со лба. Все присутствующие тоже молчали и не спускали с него глаз. Стало быть, все эти брызги шампанского были чистейшей мистификацией? Как я могу говорить о том, что я пережил тогда? У меня на это слов не хватит. Я сам не знаю, что это было. Замочат? Пусть замочат. Какую-то точку все-таки надо поставить в этой бредовине.
«Продолжай», — сказал Ген.
Алмаз дико взглянул на него. Продолжать? Ты уверен? Ген, у меня слов на это не хватает. Но ведь дети живы, да? Они в безопасности?
[1] [2] [3] [4]