V. Появление алмаза (1)
[1] [2] [3] [4]«Есть повод для шампанского, — глубокомысленно изрек Гурам. — Все согласны?»
Ашка, словно лисичка с задней парты, подняла ручку: «Я за!»
Сук и Шок вообще-то не были горячими сторонниками алкогольных допингов, даже если речь шла о шампанском «Дом Периньон».
«А нельзя ли чего-нибудь попроще, ребята? Давайте закажем кислородный коктейль!»
Ген решительно был на стороне Ясно.
«Поводов для шампанского у нас сегодня больше чем достаточно, господа комсомольцы. Во-первых, мы подрезали „Менатеп“, во-вторых, нас почтил своим присутствием не кто иной, как Максим Алмазов!»
Тот, кого так назвали, широко открыл зубастую нишу, то есть улыбнулся.
«Я тоже не против».
«Ты о чем?» — спросила Ашка.
«О шампанском. О чем же еще?»
Принесли несколько бутылок в ведерках со льдом. Ясно внимательно проверил, как поднимаются бокалы. За ножку, ребята, только за ножку! За нижнюю часть ножки! Устроим звон! Пьем за звон! Вообще пьем за шампанское! Мой дядя самых честных правил/ По имени Багратион/ Все вина называл отравой,/ А пил один «Дом Периньон»!
После второго бокала Ашка сняла со стены гитару и стала подыгрывать шутовским экспромтам Гурама. Сверкая улыбками и глазками, постоянно роняя челку и отбрасывая ее назад, она делала вид, что заигрывает с пришельцем. Ген тоже не отставал от этой самодеятельности. Нам каждый гость дарован Богом,/Гонец весны иль вестник зим,/ И даже в рубище убогом/ Алаверды тебе, Максим!
До третьего бокала не дошло. «Пока мы все еще не надрались, — сказал Ген, — давайте поговорим о том, с чем ты сюда пришел, товарищ Алмазов».
Сук и Шок немедленно встали: «Нам уйти?» Донельзя официальный тон запроса указывал вообще-то на серьезную обиду, нанесенную им, верным профессионалам охраны, стоящим с этой троицей плечом к плечу с первых дней «Таблицы». Вычислить мифического Алмаза, о котором ходило столько россказней в бизнес-тусовке, и не сказать об этом верным Суку и Шоку?!
«То есть как это вам уйти? — нарочито возмутился Ген. — Кого же еще прикажете вместо вас пригласить на встречу с Алмазом?»
Мизансцена была восстановлена. Шефы охраны сохранили невозмутимое выражение лиц, однако по некоторым искоркам в глазах было видно, что они довольны: доверие подтверждалось.
«Ну хорошо, — сказал Алмазов. — Вернее, отлично. Честно, не ожидал, что так будет, без блядства, то есть по-джентльменски. Для начала хочу выразить чисто-конкретно полное уважение корпорации „Таблица-М“ и ее руководству в твоем лице, Ген, а также в твоем лице, Ясно, а также в ваших лицах, господа Суконный и Шокмуратов, особо за ваш вклад в области восточных единоборств, а особенное, чисто-конкретно, уважение вам, мадам Ашка, за вашу красоту и женское равноправие.
Вы, конечно, понимаете, что как член политбюро «Сиб-Минерала» я должен питать к вам уравновешенную враждебность, однако хотелось бы подчеркнуть, что всегда к вам питал как раз наоборот, вот именно уравновешенный, типа, симпатанс за ваш созидательный капитализм. Вообще, ребята, должен признаться по-комсомольски, что в политбюро было несколько значимых лиц, которые даже на закрытых разборках выступали за слияние с «Таблицей», так или иначе, потому что в области редкоземельных элементов вы были в разы впереди планеты всей.
К сожалению, в политбюро потом стали преобладать лица довольно похабного, чтобы не сказать, типа, бандитского толка. Увы, далеко не сразу я понял, что к нам проникает анонимная, ну, типа, подпольная структура скрытно-большевизма под именем МИО, строго между нами…»
Назвав эту страшную — по сути дела, непроизносимую в бизнесе — аббревиатуру, Макс вытащил из куртки мятую пачку «Голуаза» и умоляющим жестом попросил разрешения закурить.
«Кури сколько хочешь, Макс, — сказала ему Ашка, — и мне дай твоей махорочки». Откуда ни возьмись по гладкому столу подъехала к пришельцу хрустальная пепельница. Вдруг все присутствующие задымили, кроме, разумеется, самураев. Макс продолжил рассказ:
«Вы, конечно, помните не хуже меня ту историю на прииске „Случайный“. Мужики из МИО сформировали бригаду для захвата предприятия. Она там высадилась в разгаре такой с понтом забастовки. Первым делом надо было убрать ваших ребят. Потом намечены были перевыборы профсоюза и дирекции. Наши стряпчие должны были переписать все бумаги на нас. С новыми бумагами часть бригады направлялась в Тюмень на регистрацию. Чтобы избежать мочиловки, они везли с собой несколько чемоданчиков с налом. В общем, диспозиция была продумана и составлена, как в фильме „Обратный отсчет“, а прикрывал начало операции Макс Алмазов…» Тут Алмаз осекся и обвел присутствующих вопросительным взлядом: дескать, уточнять детали или без надобности?
Два члена триумвирата переглянулись и усмехнулись, Ашка же с дружелюбной подгребкой спросила: «Ты там, Макс, очевидцы рассказывали, вроде как ангел смерти, парил на вертолете „Дрозд-Сикорский“, верно?» Он опустил голову, и на левом его виске появилась и потемнела (а потом вздулась) ромбовидная родинка величиной с бубнового туза. Тяжелый вздох. «Я почти сразу понял, что нас ждут и мониторят все движения».
«А все-таки давай нам свои детали», — предложил Ясно.
«Сколько, например, у вас было гранатометчиков?» — поинтересовался Ген.
«Шестеро».
«Можешь по именам?»
«Погибли четверо, Хвост, Нос, Левый и Тыловой. Двое, Неизвестный и Неведомый, скрылись и растворились среди местного населения».
«Ну а в группе захвата сколько было?»
«Пятнадцать. Погибли семеро, Бамбук, Каучук, Коньяк, Форшмак, Судак, Плетеный, Соленый и Моченый. Темный и Блеклый растворились среди местного населения, а вот те, кого вы взяли, мне неведомы».
«Браво, Алмаз!» — воскликнула Ашка.
Он посмотрел на нее взглядом столь странным, что показалось на миг, будто зрачки отделились от глаз. У Гена промелькнуло ощущение, что его жене угрожает какая-то немедленная и неумолимая опасность. Он встал, сделал несколько непринужденных шагов в пространстве, а потом присел на подлокотник Ашкиного кресла.
[1] [2] [3] [4]